Мир засыпает и просыпается вместе со мной
Шрифт:
Павильоны в городке расставлены по бокам широкой улицы в два бесконечных длинных ряда. «Кажется, что им нет начала и конца!» Все павильоны разные, ни один не похож на другой. От самых высоких шестидесятиэтажных зданий до самых низких пятнадцатиэтажных. У каждого свое наполнение и своя интересная форма постройки: от шоколадного павильона сладких конфет до павильона «Трусы» с богатым ассортиментом одежды и обуви. Один павильон в тридцать этажей выглядит как лапчатник-пятилистник с низко нависшими консолями над землей лепестками. Другой похож на зеленый лес в срок шесть этажей, заставленный чучелами всевозможных животных. Так как здание
«Разве может такое количество людей, улыбаясь, спокойно ждать пятичасовой очереди, чтобы поесть?»
Многообразие павильонов задерживает, на всё хочется поглазеть. «Не думаю, что мне следует останавливаться. Очевидно, скоро начнется давка. Но это – подозрительное безразличие окружающих на происходящее вокруг, меня настораживает». Не ищет он уже телефон. «Сейчас важнее всего семья. Без телефона я уж как-нибудь да проживу, наверное!.. Кто это? – пристально вглядываясь в толпу, он взглядом пересекается с одним очень худым господином, замотанным в красный костюм, под два метра ростом с круглой спиной и до ужаса неприятным лицом, мимолётом взглянувшим на него. – Что за черт?!»
– Сарриша!
Ознобом пробегают мурашки по телу. Снова раздается до боли знакомый голос Мамы, стоящей позади него в сером спортивном костюме и маленьком красном платке, собирающим почти все ее темные курчавые волосы в пучок. «Как она умудрилась найти меня в этом столпотворении?» Обернувшись, Сарри тотчас же проверяет капюшон на голове, дабы убедиться, что он на месте.
– Почему здесь так много людей? Откуда берутся столько людей? – спрашивает он Маму, постепенно теряя нить происходящего. – И как я здесь оказался? Я ведь избегаю многолюдных мест. Даже человек тридцать могут меня хорошенько напугать. – Снова начинаются давящие удушающие боли, Сарри кладет руки на грудь. – Трудно дышать… Я телефон потерял. Как же я буду без телефона? Да и денег на новый нет. Черт! Слишком много слов, слишком много мыслей. Мне надо успокоиться. – Не выдержав напряжённого молчания матери, Сарри берет ее за руки. – Надо срочно спасать моих сестренок. Пока мы совсем не потеряли друг друга, давай отсюда уйдем.
Без каких-либо эмоций, внимательно выслушав сына, Мама, держась за руку, бежит с ним по улице, вдоль павильонов…
– Стой! – Йаген останавливает ее у двадцатиодноэтажного павильона, полностью застекленного и представляющего собой гостиницу, где на первых открытых этажах полно рабочего персонала в белой форме. Его внимание привлекает один из длинных столов, на котором лежит телефон. – Я нашел его.
«Лежит с краю. Кто-нибудь пройдет, заденет, а он упадет и разобьется!» Они скорее бегут забрать его, но через несколько секунд Йаген растерянно замирает в пяти метрах от гаджета. Следом останавливается и Мама.
– …Что? – Он настолько удивлен встретить здесь этого человека, что стоит, потупившись, около минуты.
Мама же бесстрастно смотрит на сына в ожидании следующих действий. Среди посудомойщиков Йаген обнаруживает одну знакомую девушку. «Родной для сердца человек, который однажды, давным-давно, спас мне жизнь.
– Любофь, – еле слышно проговаривает Йаген. – Я раньше не видел ее такой. Почему она здесь работает, она же богатая? – Ноги ватные, ладони потеют, кружится голова. – Почему Любофь грустная? На ней лица нет! Как я могу помочь ей, когда я не с ней?
Йаген хочет подойти к девушке, дабы обнять, успокоить, но после одного шага вперед перед его мысленным взором встают образы двух младших сестренок. «Надо найти их и увести в безопасное место». Сарри разворачивается и берет Маму за крупные плечи:
– Ты хоть знаешь, что эта девушка спасла мне жизнь? Любофь спасла меня, – пытаясь достучаться, невольно дергает за плечи. – Я ведь давно хотел тебе это сказать.
Диалог в голове: Сарри и Мама
«– Любофь, держа двумя руками, вытащила меня из глубокой ямы. Любофь сделала то, что не смогла сделать моя семья. Только из-за нее я сейчас живой. Только из-за нее я сейчас живу.
– Любви не существует. Ее придумали для таких глупых как ты.
– Любовь существует. Ее прячут от таких умных как вы.
– …
– Ты заставляешь меня отдаляться. Я уже не уверен, что люблю тебя. Я вижу тебя чужой.
– Ты любишь делать мне больно.
– Я не хочу делать тебе больно. Но я не могу каждый раз умирать»
Также безэмоционально смотрит Мама на Сарри. «Ясно, отвечать она не собирается, будто ее и рядом нет. С самого начала, как появилась, не проронила ни слова». С тянущей болью в сердце, готовый заплакать, Сарри оборачивается на Любофь:
– Любофь спасла меня, а я не в силах спасти ее?
Еще долго он смотрит на Любофь, обдумывая дальнейшие действия, но как только в голове возникают образы сестер, Сарри, не раздумывая, бежит искать их… Но перед этим хватает телефон. «Как только найду сестренок и уведу их в безопасное место, так сразу, прямо сразу же, побегу к Любофь». Но вдруг ни с того ни с сего становится некуда бежать, творится нечто необычное: «Куда-то все разом пропали. В поле зрения только человек пятьдесят, и то за пятьсот метров». Широкая улица теперь еще шире и засыпана золотистым песком. «А павильоны будто отодвигаются – за тысячу метров стоят. И не такие они и большие». Ураган также бесследно исчез, не оставив ни облачка; вместо него теперь оранжевый закат. «Что здесь происходит? – Сарри долгим взглядом окинет местность. – Может… ну конечно! Конечно!»
– Как же я сразу не догадался. Это же Вермильон – легендарный небоскреб, расположенный в столице. Но как я, как я здесь оказался?
«И что я здесь делаю?.. Это сон? – Только его осеняет, что здесь находится: – Любофь! Вряд ли я ее еще где-нибудь встречу, разве что здесь». Сломя голову бежит за ней в далекий стеклянный павильон, пока тот совсем не исчез из виду.
– Мне нужно найти Любофь! – кричит он Маме, убегая. – Если встречу ее, никогда не отпущу! Скажу, что люблю ее и никогда не отпущу!