Мир Зодака I. Отброс
Шрифт:
– Как ты это делаешь? – вдруг изумилась Альбина.
– Что делаю?
– Уничтожаешь наноботов!
Видно, ей пришло сообщение о сопротивлении моего организма с уменьшением количества ботов.
– Обещаешь, что никому не скажешь? – вздохнув, спросил я. Уверен, Альбине можно доверят.
– Обещаю! – закивала она, да так, что растряслись её волосы.
– У меня десятый Зодак и модифицированный модуль производства нанитов. Перед тем, как сюда попасть, я не успел начать их генерировать, так как модуль устанавливался самостоятельно. Теперь,
– Тогда и правда ты мне поможешь… – все ещё находясь в лёгком шоке, пробормотала она.
– С достаточным количеством нанитов можно будет попробовать перенастроить твою станцию наноботов, чтобы больше их количество не превышало десяти процентов, когда случайно в организме появится материал создания для наноботов, – улыбнулся я, а девушка печально опустила взгляд и, натянуто улыбнувшись, тихо проговорила:
– Да, наверное… Спасибо, Илья…
– Всё будет хорошо. Ты обязательно раньше меня отсюда выйдешь!
На это Альбина лишь «угукнула», как-то странно отвернулась и отошла от стола, начав осматривать осколки и нишу. Я лишь пожал плечами, повернулся к столу, облокотившись на него, стал наконец просматривать оставшиеся файлы от Захара и параллельно следить за генерацией нанитов и прогрессом лечения.
В остальных документах оказалась организационная структура бункера. Вкратце – кто над кем стоит. Первым и самым главным был заказчик – «Министерство обороны ЗФ». Далее директор компании «Подземный поиск», и расходятся кучи веток на различных начальников, от руководителей охраны, бригадиров строителей и даже присутствовали непосредственные операторы, механики бурильных машин и так далее. Мы в этой структуре не числились от слова вообще.
Следующий файл – это расписание и распорядок дня. Здесь даже указывалась работа медпункта – с восьми утра до восьми вечера. Обед указывался с двух до трёх дня. Понятно, почему никто на него не ходит. Полтора километра по тёмным коридорам на обед, никому не охота тащиться. Уж лучше попытаться выполнить норму сверху.
Вот, собственно, и всё. Остальное – пакеты обновления, какие-то электронные приказы от министерства о формировании подразделения заключённых для подземных работ, где о детях, опять же, ни одного упоминания. Как же это всё странно…
К тому времени, как я просмотрел все файлы, моя инфекция полностью пропала благодаря наноботам. И я чувствовал, что мой глаз и нос вот-вот заживут. Даже голова почти полностью прошла.
Встав из-за стола, я снял рюкзак и дождевик, постелил его возле стола и разлёгся. Ждать всё равно много, поэтому можно отдохнуть и просмотреть карту. Альбина заинтересованно поглядела на меня, но ничего не сказала.
Открыв карту, я начал рассматривать скудный интерфейс просмотрщика карт. Отдельной кнопкой внизу справа обнаружил «Объёмную карту улья от 01.09.2200 г.» Тыкнул по ней, и у меня развернулось окно с синим фоном и «тридэшными» проходами.
«Вот это точно круто!» – восхищённо
А тут и правда были лабиринты, с чёткими заворотами под девяносто градусов, только местами словно отрезанные от основного прохода. Обозначались также сотни разведанных трещин, которые иногда соединяли какие-то спонтанные помещения, где открывались новые проходы. И всё это тянулось на несколько километров. Похоже, пять километров они только открыли. Этот улей явно больше.
– А мне можно рядом лечь? – внезапно спросила Альбина, подойдя ближе, а я приподнял голову в каске.
– Конечно, – кивнул я, и девочка сразу же скинула дождевик и постелила его справа от меня.
– Почему не сходить разведать, что там дальше? – спросил я, махнув на проход, когда Альбина легла боком ко мне и положила голову на рюкзак.
– Не стоит, у нас нет глазных имплантов. Можем наткнуться на обычную или блуждающую ловушку. В следующий раз уже может так не повезти. Нужно дождаться старших… – медленно проговорила она, посматривая на меня своими зелёными кошачьими глазами.
– А какие есть ещё ловушки?
– Шар-жук – сильно бьёт вокруг электричеством. Ловчая кувшинка – стреляет сетью из крепкого синтетического материала, которая сжимается до дробления костей. Заур с Нурланом от неё и погибли позавчера, – шмыгнула она носом, и по щеке её покатилась слеза.
– Прости, что напомнил… – торопливо сказал я, чуть привставая, и снял каску, чтобы не светить девушке в лицо. – Вы из одного детдома?
– Нет. Мы попали сюда полгода назад из одной лаборатории, что держал какой-то бандит…
– Извини… Я слышал о бабушке… – осторожно произнёс я. – Почему тебя не вернули ей?
– Она… умерла, когда искала меня после похищения… – дрогнувшим голосом ответила Альбина и отвернулась, её плечи задрожали, было видно, что она стала тихо плакать.
– Прости… Мне очень жаль… – полушёпотом произнёс я и, выключив фонарь, лёг на бок лицом к девочке.
Мне было искренне жаль её. Не представляю, что она пережила. У меня-то хоть мама с сестрой есть, которых я желаю найти, когда выберусь отсюда. А ещё было бы неплохо найти тётю Виолу с её дочерью, Никой. Я не могу позволить себе думать, что с ними произошло что-то плохое. Скорее всего, сестрёнок отправили в детдом. Пока они маленькие, им не грозит то, что произошло со мной. А вот Виола и мама, скорей всего, где-то в заточении.
Спустя минут десять Альбина успокоилась и уже мирно сопела во сне. Тоже прикрыв глаза, я стал вспоминать сегодняшний страшный сон. Помнится, мне уже такое снилось, как раз после усвоения первых моих образов со школьной программой.
Тогда во сне я находился в школьном классе на нашей базе, а моя мама вела урок прикладного нейропрограммирования. В какой-то момент, одноклассники исчезли, а мама превратилась в брюнетку с красными губами и чёрными глазами. Вокруг сгустилась тьма, а она начала улыбаться и шептать про какое-то обновление.