Мираж в обручальном кольце
Шрифт:
Я вздохнула и согласилась. Мы пришли в магазин и тут же встали перед выбором. Ни одна из нас толком не помнила, какого возраста ребенок у Ларисы.
— Несколько месяцев без разницы, — попыталась схитрить Катька.
— Это в твоем возрасте месяцы уже роли не играют, — сказала я. — Ты вообще скоро и годы потихоньку убавлять начнешь.
— Что ты имеешь в виду? — взвилась Катька. — Ты вообще, если на то пошло, старше меня почти на три года.
— Не кипятись ты, — с досадой буркнула я. — Никто твой возраст
Но Катька продолжала дуться. И что я ей такого сказала? Надо же, какая обидчивость. Чтобы сгладить напряженное молчание, я сказала:
— Глупо дарить ребенку погремушку или резиновую зверюшку, если ему уже почти год. Нужно дарить с таким расчетом, чтобы он мог радоваться нашему подарку хотя бы несколько лет.
— Ну, конечно, — хихикнула Катька. — Подарим ему игровую приставку. Пусть смотрит на нее и радуется, предвкушая, как он когда-нибудь, скажем, лет через десять начнет в нее играть.
В результате мы остановились на большом мягком коричневом медведе, на груди которого было написано почему-то по-английски, что он нас любит. Мы рассудили, что это поможет ребенку пораньше приучаться к иностранному языку. И купили полезную игрушку.
— Это точно ее дом? — спросила Катька, когда мы подъехали к нужному парадному.
— Точно, — заверила ее я, вылезая сама и с кряхтением выволакивая с заднего сиденья нашего огромного медведя.
— А мне кажется, что это другой дом, — упрямо возразила Катька.
Я снова заверила ее, что это именно тот самый нужный нам дом. Но Катька нашла новый повод для беспокойства.
— Ты знаешь номер ее квартиры? — спросила она у меня.
— Не знаю, — по-моему, очень спокойно ответила я ей.
Но Катьку почему-то снова обиделась.
— Вечно ты на меня орешь, — сказала она. — Нельзя же так распускаться только из-за того, что ты старше меня на несколько паршивых лет.
Наступил мой черед разозлиться. Но в отличие от Катьки я сдержалась. И молча потащила медведя наверх. К квартире Ларисы. То есть, собственно говоря, точно номера квартиры я не знала. Но полагала, что на нужном этаже спрошу у кого-нибудь из соседей.
В первой же квартире, куда я позвонила, дверь мне доверчиво открыла крепкая еще бабка в очках.
— Лариса? — спросила она у меня. — Это какая же Лариса? Та, что с грудным ребенком?
— Она, — быстро кивнула я.
— А она с ребенком только что ушла гулять, — проинформировала меня бабка. — Я их встретила с коляской, когда из магазина возвращалась. Но вы позвоните, может, мать Ларисы дома.
Указав нам нужную квартиру, бабка быстро захлопнула дверь. Нужная нам дверь оказалась обитой черным кожзаменителем. Я позвонила, и сначала никто не открывал. Я позвонила еще и еще два раза. После этого в квартире послышался какой-то шум, и замки в двери заскрежетали. Затем дверь распахнулась, и мы с Катькой с
В том, что он тут живет, а вовсе не зашел в гости выпить чаю, не оставляло сомнения полотенце, обмотанное вокруг бедер парня. Он смотрел на нас с не меньшим удивлением, чем мы на него. И я бы даже сказала, что смотрел он на нас с плохо скрытой неприязнью и недоумением.
— Лариса дома? — ляпнула я.
— Нет ее, — отрезал парень.
— А ее мама?
— На работе, — снова резко сказал парень, пытаясь захлопнуть у нас перед носом дверь, демонстрируя тем самым очень плохое воспитание.
Я не привыкла сносить такое хамское обращение от всяких недоносков. Мы пришли в гости с подарком, а он с нами даже поговорить не хочет. К тому же и не к нему пришли, а к хозяйке квартиры. Безобразие. И я сунула ногу между закрывающейся дверью и порогом. Успела я буквально в последний момент. И ногу мне ощутимо прижало дверью. Хорошо еще, что сегодня на мне вместо мягких кроссовок были жесткие кожаные ботинки, которые несколько смягчили сжатие.
— Что вам нужно? — наконец спросил у меня парень, когда убедился, что ногу я убирать не собираюсь, и дверь ему не захлопнуть.
— Мы пришли проведать Ларису, — повторила я. — Как она?
— Отлично, — быстро сказал парень. — Теперь, может быть, уберете ногу? И уберетесь сами?
А он продолжает хамить! Ну так пусть попробует собственного пирога.
— Ни за что! — ответила я. — Раз уж пришли, то останемся.
— Да кто вы такие? — возмутился парень.
— Мы Ларисины подруги, — сказала я. — А вот кто ты такой? Насколько я помню, Лариса живет со своей матерью и маленьким сынишкой Стасом. Ни о каких хмырях с банными полотенцами вместо костюма она не упоминала.
— А я ее знакомый, — быстро ответил парень. — У нас дома до сих пор не включили горячую воду. Вот и я напросился к Ларисе помыться. А вы меня вытащили из теплой ванны и держите тут на сквозняке. Босого. И еще хотите, чтобы я с вами вежливо разговаривал.
В его словах был резон. Вообще-то, если бы меня вытащили из ванны, я бы тоже вряд ли была особо любезна.
— Так мы пройдем? — спросила я, отодвигая парня в сторону. — Подождем Ларису? Чего тебе босым с нами, тепло одетыми, препираться?
— Никуда вы не войдете, пока не объясните мне, откуда вы знаете Ларису, — сказал парень.
Вот упрямый! Так и норовит воспаление легких подхватить. Бывают же такие недалекие люди. Ну и пусть, если такой дурак, ему же хуже будет. И мы принялись рассказывать парню, как мы познакомились с Ларисой. По мере нашего рассказала парень мрачнел все больше и больше.
— Я слышал про эту историю, — наконец буркнул он. — Лариса мне рассказала.
— Теперь ты знаешь, кто мы такие, и можешь нас впустить, — сказала я.