Мираж
Шрифт:
Питер щелкнул выключателем.
— Из симпатии к нам с тобой, к нашему правительству… Вот так, приятель. Вся надежда на Вашингтон, что там потребуют освобождения каких-то головорезов… Упаси нас бог от такой любви…
— Пит, ты умница! — Вирджил старался смеяться как можно естественней, но глаза у него, как выражались друзья и сослуживцы Чипа, «не смеялись никогда». — Между прочим, как другу могу сказать, что скоро мы начнем новую кампанию против русских. Наш тезис простой как хлеб: они, русские, своей политикой поощряют, поддерживают и даже усиливают деятельность террористов… —
— Ух ты! — Начальник службы безопасности прищурился, отчего у него шевельнулись уши. — А я думал, ты полез за своим любимым пистолетом «Токарев тридцать три». Ты так и не расстаешься с ним после Вьетнама, правда? Сейчас самый случай показать ТТ и сообщить, что он был вложен в ящик со «столичной» водкой, которую ты приобрел, скажем, в ближайшем продуктовом магазине «Сейфуэй». Не волнуйся: найдется кто-нибудь, кто скажет, что таким образом русские снабжают террористов в округе Колумбия. Чип, я готов поверить, что русские поощряют и, как там, усиливают деятельность террористов. Но пусть мне кто-нибудь докажет это. Ты можешь?
Чип молча выдул из жевательной резинки большой пузырь и втянул его в рот.
— Скоро смогу, Пит, очень скоро, но когда — не имею права распространяться.
— Да, сэр. Не имеете права, сэр. Сэр, скажите…
— Остановись, Пит! Хватит топтаться на мне. Мне действительно нечего сказать тебе, даже как другу.
— Я уже притормаживаю. Только, прежде чем остановлюсь, скажу тебе то, чего не хотел сказать мне ты. Вы ведь сейчас совершенно не готовы к подобному заявлению. Не так ли? Когда вас попросили привести в доказательство факты, вы начали подбирать старые бумажки. Подобрали, отпечатали, понесли, а Уильям Кейси, как суровый главный редактор, решил материал не печатать… Потом вы схватили за горло ребят из военной разведки, они что-то принесли в клюве, но тоже не пошло. Ну, с третьего раза у вас, может, что-то и получится, родите заморыша и будете трястись над ним, чтобы он сразу не издох. Что еще, что вы можете сделать? Пришить русским терроризм, совершаемый этими кретинами в самолете, прилетевшими в «прибежище демократии и свободы»?
— А почему бы и нет? Хорошая идея, дружище.
Вирджил в эти минуты больше всего был похож на тренера бейсбольной команды, выигрывающей с крупным счетом, на человека, абсолютно уверенного в себе и своих друзьях-игроках. Но в голове у него теперь вертелась тревожная мысль: откуда Пит знает так много? О неудачах с докладами пока было известно лишь узкому кругу сотрудников, хотя, разумеется, эта не самая секретная информация вскоре расползется шире. Все думали, что вскоре — когда третий доклад неопровержимо докажет финансирование и политическую поддержку Москвой международного терроризма. Только никто не мог предположить, что информация уже поплыла.
Пит прекрасно знал, о чем сейчас думает его приятель. И тогда он решил по случаю подставить одного несимпатичного ему человека.
— Да, Чип, — медленно произнес Пит, — я понимаю, что ты никогда не будешь пришивать факты белыми нитками.
— Уолтер — светлая голова, — моментально среагировал Вирджил и сразу все понял. — Нам бы побольше таких, как он.
— Нам бы тоже, — вздохнул Пит. — У нас в аэропорту со следующей недели бармен уходит — золотые руки. А Уолтер понимает толк в коктейлях. — И он посмотрел на Чипа.
Тот снял длинный женский волос с пиджака и проговорил:
— Включи, пожалуйста, «музыку».
— Вы очистили территорию аэродрома?
— Нет, сэр, еще нет.
— Пожалуйста, сделайте это как можно скорее, потому что, повторяю, я не хочу наносить ущерба Соединенным Штатам Америки.
— Мы очень просим вас дать нам еще тридцать минут для этого.
Пит выключил связь, и теперь в кабинете раздавался лишь тихий гул кондиционера.
— Подождем.
— А что нам еще остается делать? — откликнулся Вирджил. — Нас не позовут на поле — мы с тобой сегодня запасные игроки. Долго нам еще ждать?
— Я не могу сказать, Чип. Это, как говорят, не мое. Но почты ты дождешься, если не очень спешишь в город.
— Ты спутал, Пит. Я должен убедиться, что ее вынесут. А получу я ее сегодня к вечеру.
— Срочное письмо?
— Поэтому-то я и здесь. Между прочим, есть повод повидать друга.
— А может, повстречать капитана Джакыра?..
Вирджил сверкнул глазами. Не слишком ли информирован Уэбб для его должности?
Питер, не дожидаясь ответа, полез в стол и вытащил из ящика бутылку «смирновской» и два пластиковых стакана. Так же, стоя спиной, наполнил каждый стакан до половины, повернулся и протянул один Чипу. Лоб у Питера был покрыт испариной, которой еще две минуты назад не было.
— Пожевать нечего. Твое здоровье!
Не глядя на Чипа, он в три глотка выпил и полез за сигаретами. Последняя сигарета в пачке, которую он вытащил, оказалась сломанной.
— А, черт!
Чип молча пригубил теплую водку, пристроил стакан возле кресла и протянул Питеру пачку. Потом взял сигарету сам, и оба закурили. Начальник службы безопасности поставил пепельницу на пол, уселся в кресло и сделал глубокую затяжку.
— Питер, — тихо сказал Вирджил, — не обращай на меня внимания. Налей себе еще.
Крепко сложенный мужчина лет сорока пяти неожиданно посмотрел на Чипа глазами дворняжки, которой только что кинули большую кость. Потом плеснул себе в стакан еще и махом выпил.
— Я включу…
— Потом. Я вижу, у тебя все те же проблемы, дружище?
— Да, Чип… Да! И не надо покровительственного тона: в моей конуре мы одного роста. Ты во Вьетнаме был, кажется, единственным человеком, позволявшим себе два раза в неделю выпить банку пива. А мы, грешные убийцы, напивались так, что падали с ног. Не смотри на меня взглядом девственницы, Чип. Даже невесты-девственницы вышли из моды в Америке, когда мы с тобой воевали. Там мы были друзьями, а как вернулись — разбежались в разные стороны…