Миражи таёжного озера

Хиж Ксения

Вениамин Борисович не испугался, но очень удивился её появлению. Уже много лет он не видел её образ, а тут вдруг она опять появилась. Его сердце учащенно забилось, лоб покрылся испариной. Он вновь почувствовал себя молодым и здоровым, полным жизни и амбиций, а главное его сердце снова затрепетало от любви.

— Ты так прекрасна, бедная моя девочка, — прошептал он и открыл окно еще больше. — Здравствуй, милая.

Но голубоглазая знакомая молчала, печально смотря на него. Ее рыжие длинные волосы, то и дело развивались на ветру и прикрывали лицо. Христофоров наклонился и выглянул в окно, но она не

стала ближе, а ему так хотелось снова прижать ее к себе, почувствовать тепло ее тела, ощутить вкус ее губ. Вениамин Борисович закрыл глаза и наклонился вперед, слушая порывы ветра и бешеное биение своего сердца.

— О, Господи! Вениамин Борисович, отойдите от окна! — закричала Татьяна, женщина, приходившая к профессору каждый день, чтобы прибрать квартиру и приготовить еду.

Христофоров вздрогнул и открыл глаза. Голова закружилась, как будто его внезапно разбудили. Он облизнул пересохшие губы и посмотрел туда, где еще недавно была она — девушка всей его жизни. И вот он снова, как юнец попался на её морок — дивился невиданной красоте и сердце щемило от любви. Да, при жизни она была необычайно красива, но не следовало бы забывать, что она уже давно мертва.

— Ну, что вы, в самом деле, как маленький! Опасно же! — Татьяна подошла и с неженской силой отпихнула его от окна. — Вы проголодались? — поинтересовалась она, оборачиваясь. Голос ее уже звучал мягко и заботливо.

— Да, Танюша, здравствуй, — прошептал Вениамин Борисович, окончательно вернувшись в реальность. — Извини, что напугал тебя, совсем уже оглупел!

Он сел за стол, на который помощница накрывала обед, и на мгновение перенесся в свою юность, когда впервые ее увидел…

…Стояла золотая осень. Осенние пожелтевшие листья шуршали под ногами, спокойный ветер обдувал его хмурое сосредоточенное лицо. Все еще палящее солнце крупными каплями выжимало пот из молодого аспиранта Христофорова, который вглядывался в появившийся мираж — силуэты домов и ощущал дурное предчувствие. Он шел к видению уже не один час, изнемогая боль в уставших ногах, из последних сил пытался ускорить шаг, но сколько бы он не шел — мираж неизбежно отдалялся.

Старые покосившиеся дома, окутанные сизым туманом, манили его к себе, зазывая подойти ближе. И он шел, несмотря на сбившиеся от плохой дороги ноги, несмотря на ноющую боль в спине и усталые глаза.

Когда сил больше не осталось, он сел на сухую траву посреди поля и достал из рюкзака рабочую тетрадь — труд всех его последних лет, бессонных ночей и надежд о светлом будущем. В этой тетради было все: его заметки, исследования, вся, правда, об этом месте. Осталось только завершить исследование и защитить диссертацию и тогда весь мир поверит ему, узнает о том, что бывает, когда мир живых и мир мертвых пересекаются.

Рука быстро и привычно вывела на новом чистом листке дату и время.

Христофоров поднял голову и посмотрел вокруг.

Чертовски тихо. Необычная загадочная тишина. Затишье перед бурей, подумал он и вновь огляделся. Вот они, миражи — обитель не упокоенных душ.

С давних времен в этих местах являлись миражи, одним из видений которых стала молодая девушка, приносящая страх и страдание жителям близлежащей деревни. Она действовала как магнит, притягивая к себе все новых и новых жертв. И каждый, кто оказывался

под ее влиянием, становился одержимым. Злой дух правил его разумом и телом, постепенно убивая сущность человеческую, душа и сердце человека больше не принадлежали ему, они были во власти темных сил.

Христофоров стоял на коленях, просматривая свои последние записи: поселение ведьм, что держала в страхе всю округу. Община, в которой росли их дети. Россказни об избах бабы яги и летающих на метлах ей подобных. И ведь всё было здесь именно в таком виде: и избушки в тайге, где доживали ведьмы — ведь что такое Баба Яга — это не молодая колдунья, коих в общине было не счесть, это горбатая старуха с крючковатым носом, а точнее мертвец в гробу, от того и нос ее «в потолок врос»; заколдованные ступы и мётлы и черное колдовство, способное навести любую марь или превратить человека в животное; записи об одержимости и миражах.

Вениамин всё узнал об этих местах. Оставалось только понять причину — миражей и отдельно ведьм, что всё никак не успокоятся и продолжают являться. И догадки были.

Местные верили, что души мертвецов могут мстить живым людям, особенно если те при жизни владели тёмной силой. После смерти их души ищут себе новое пристанище, ведьмы еще при жизни заботятся об этом…Но та община сгорела в пожаре — никто не уцелел. А значит, их души не нашли свое место и теперь мстят — тянут с собой в загробный мир живых людей...Но ведь Катерина их отпускает? Да, они уже не те, как прежде, они одержимы и сломлены, но от нее они все возвращаются?!

Тихий любопытный до этого ветер, который сопровождал Вениамина весь день, вдруг неожиданно взбунтовался и с силой и неистовством теперь обдувал его лицо и тело. Кроны деревьев сомкнулись, шелест их ветвей и листьев взлетел в небо и упал в самое сердце земли. Вениамин посмотрел в сторону старых домов — они исчезли. И в тот момент, когда он дрожащей рукой записывал происходящее в тетрадь, ветер выхватил ее, закружил у него над головой, словно играя, и с воем отчаянья, унес вдаль.

Вениамин с беспомощных всхлипом упал на землю, не в силах бороться с порывами ветра, застонал, ощущая во рту вкус земли. Все вокруг бушевало: листья, ветви, пыль кружились воронками, а из-под земли послышался гул.

Христофоров, не собирался сдаваться и, собрав всю волю в кулак, поднялся на ноги, повинуясь невидимому зову, побрел на встречу неизбежному. Вскоре ветер стих, пыль усела, и он увидел старое кладбище, окутанное дымкой тумана.

Вениамин остановился. У одного из надгробий стояла девушка. Он сделал еще один шаг навстречу, и на его губах появилась легкая улыбка, приветствующая незнакомку. Ну, вот он и увидел её собственными глазами…

Глава 16

Утром Митя первым делом принял душ и, заваривая себе кофе, набрал номер друга. Ему не терпелось поделиться с ним впечатлениями и спросить совета, а может быть, и помощи. За окном пели птицы, теплые солнечные лучи грели через открытое окно его плечо. Наступала настоящая золотая осень.

В телефонной трубке послышались длинные гудки и на третьем, трубку сняли.

— Алло, — прозвучал сонный и слегка охрипший голос Стёпы.

— Привет. Спишь? — спросил Митя, пробуя на вкус горячий кофе.