Мириад островов. Строптивицы

Мудрая Татьяна

— Как-то вы неуютно на любовь смотрите, — вздохнул Юлиан. — И на сердечное согласие.

— Уважительно мы смотрим. Но если пускать брачные дела на самотёк, — поставила точку в разговоре Ма Эстре, — всё вертдомское тканьё с его продольными, поперечными и круговыми, как у паука, связями бы распустилось. А то и вообще не создалось.

Поднялась и с надлежащей торжественностью удалилась.

«Вот на такой зыбком основании и строим», — сокрушённо подумал Юлиан, перед которым события брачного совета промелькнули подобием малого клейма на иконе, коей

была его обычная вертдомская жизнь.

А дверничий уже объявлял:

— Их светлости Арминаль де Шарменуаз и Сентемир де Октомбер, владельцы маркизатов Шарменуаз и Октомбер, по королевской воле и приказанию!

Юлиан вмиг выпрямился на сиденье, изо всех сил пытаясь на коснуться спиной мягкого.

Молодые люди вошли и склонились перед троном, размахивая перьями на шляпах — не широкополых, с непропорционально высокой тульей. Езуиты невольно извели моду, что им подражала. Клинки тоже на сей раз присутствовали — оттопыривая полу кафтана скромных серых тонов, у Арминаля чуть темнее, у Сентемира посветлее, в тон волосам. Прямо с дороги взяты, решил Юлька, отдавая поклоны и здороваясь по заученным лекалам. Хорошо, если выю и за ушами помыть им разрешили.

— Милорды маркизы, вам сообщили, что у меня к вам за дело? — спросил, наконец, Юлиан.

— Гонцы и порученцы не сочли такое возможным, — ответил Арминаль. Голос у него оказался мягкий и чуть выше по тону, чем ожидалось: не баритон, скорее драматический тенор или вообще альт.

— Должно быть, они вообще были не осведомлены, — подхватил Сентемир. Вот у него распев был виолончельный.

— Тогда слушайте. Поелику (и поколику, и понеже, мысленно сплюнул в сторону Юлька) ваши обстоятельства не позволяют вам обоим держать королевский фьёф как подобает вашему происхождению, было решено приискать вам достойных невест — прекрасных обликом, благородных и обладающих завидным приданым.

Друзья недоуменно переглянулись:

— Но, ваше величие, мы не собираемся жениться, — возразил Арминаль.

— Добро бы собирались, — тяжко вздохнул Юлиан. — Тогда бы ограничилось выдачей некоей материальной помощи… тьфу, королевского подарка на обручение и свадьбу. Но теперь, когда вы сами признались, что свободны…

— Мы не свободны, — Сентемир с вызовом глянул королю в глаза. — Ещё в детстве мы поклялись над могилами наших матерей, что будем друг для друга превыше всего — в богатстве и бедности, радости и горе.

— И в честь клятвы опустили в лоно земли зелёную палочку с чертами и резами, — подхватил Арминаль. — Чтобы та пара, коя выроет её после нас и разгадает тайнопись, всегда любила друг друга, никогда не ссорилась и жила, пока не насытится этим миром. А потом передала тайну другим влюблённым — и так до скончания века.

«Ну конечно, и тут своя сказочка о муравейном братстве всеобщего счастья», — подумал король.

— Эта клятва ведь не означает одиночества, — проговорил Юлька с непонятной для себя иронией. — Для многих жена — не друг, а своего рода удобство.

— Ваше величие, подобное мы считаем недостойным, —

владелец замка Октомбер явно выступал в этом союзе за старшего. — Постель должна венчать телесный союз и сердечную приязнь.

«А ведь красно говорит, ой, красно, — подумал молодой король. — И хитроумно. Венчать в смысле «ложиться поверх» или «совокуплять между собой»? Или парень нарочито допустил двусмысленность?»

— По слухам, между вами обоими такое уже произошло либо произойдёт вскорости, — проговорил без обиняков. — Посему или вы принимаете дары из моих царственных рук, или…

— Что «или»? — гневно спросил Сентемир.

— Вышлю за пределы жилого Верта, на острова. Слава богам и пророкам, по одному доносу мы не сжигаем. Замки разберу по камешку — они ведь сухим методом сложены, как изгороди между крестьянскими полями.

— Или крепости древних инков, — совсем уж неучтиво вставил Арминаль, демонстрируя диковинную начитанность.

— Молчите. Справлюсь как ни на то с работой. Ломать — не строить. Морян призову в помощь — силы и умения им не занимать. А без своих больших домов вы и вообще получитесь бесфамильные сервы.

— У вас, ваше величие, всего-навсего один донос? — Арминаль выделил два последних слова интонацией.

«Наглец. Тем мне и нравится».

И вслух:

— Дознание с пристрастием мой батюшка отменил, но мне, уж поверьте, ничего не стоит вернуть сию практику обратно — in occasio, как вроде говорят попы. Специалисты Вольного Дома не растеряли ни навыков, ни специфического инструментария. Только донос и без того еле поместился в изрядную папку. Со стальными застёжками, чтоб поперёк шва не лопнула.

— Мало будет нашим жёнам от нас радости. Скорее всего, мы не сумеем родить им потомство, — примирительно сказал Арминаль.

— Как то есть? Я и то сумел родить, а вам-то уж подавно… — Юлька почувствовал, что явно проговаривается, и внезапно оборвал себя. Мальчишки ведь и вообще по-библейски путают сами роды и зачатие.

— Так кого нам приготовила судьба в лице вашего юного величия? — Сентемир тоже явно шёл на попятный.

— Своих родственниц, прелестных и учёных Олавирхо и Барбару из лона самой Галины Рутенки. Прикиньте как следует — немалую честь вам делаю. Даю на размышление… ну, скажем, неделю. Обручаться — не блох ловить и не кур воровать, тут торопиться грешно. И отъезжать от своего королевского дворца не велю: покой вам уже готовят.

Отправив восвояси, для отдыха пошелестел документами, поставил подпись и печать на самых понятных и срочных. Позвонил:

— Торкель, гони сюда девчонок. Они скорей всего в библиотеке один безразмерный фолиант на двоих ворочают. Тот, где анатомия морянских полов во всех деталях расписана.

Когда Олли и Барба возникли на пороге, счастливо запыхавшиеся (наверное, крупных размеров была та книженция), с ходу огорошил:

— Готовьтесь, девы, сговорил я вас за ваших желанных. Красивые молодые люди, замки, владения — всё как положено. Огромный простор для труда и фантазии.