Мироходец
Шрифт:
Ксанча купила прут только ради того, чтобы ни торговка, ни Гарв не смогли им больше воспользоваться.
– Освободи его, – приказала хозяйка и, пока ее подручный возился с цепями, добавила: – Развлекайся, мальчик.
– Да уж конечно, – заверила ее Ксанча, глядя, как Гарв схватил раба за кожаный ошейник и заставил встать на ноги. Потом он резко крутанул ремень так, чтобы юноша задохнулся и не дергался, пока сам звякал замками цепей, соединяющих рабов. Лицо юноши побагровело, глаза выкатились.
– Эй, он нужен мне живым! – произнесла Ксанча, и стало ясно, что ее угрозы не
Гарв отпустил ошейник, и молодой раб упал, но пришел в сознание раньше, чем тот снова дотронулся до него. Кожаные ремни крепко держали его руки за спиной, не давая возможности вытереть пот, струящийся по лицу. Короткая цепь, позволяющая только ходить, но не бегать, сковывала лодыжки. Когда он подошел ближе, девушка разглядела многочисленные раны и синяки, которых не заметила раньше.
У Ксанчи не было лошади, и она не знала, что теперь делать с юношей. Мысль о том, что нужно взять его за ошейник, а именно так считали все окружающие, включая самого раба, была ей противна.
– Ты слишком высокий, – сказала в конце концов Ксанча, хотя он и не был столь же высок, как Урза. – Ты пойдешь рядом со мной, а потом мы что-нибудь придумаем… – Ксанча запнулась. У фирексийцев, возможно, и не было фантазии, но у крестьян она, несомненно, имелась. – Что-нибудь более подходящее.
Она широко улыбнулась, и раб вежливо пошел рядом, волоча цепь по булыжникам мостовой. Теперь мысли Ксанчи сосредоточились на том, как выбраться из Медрана, не привлекая внимания краснополосых. Других неприятностей она не ожидала, но вдруг юноша пошатнулся.
Прошипев проклятие, какого Эфуан еще не слышал, Ксанча обняла его за талию и попыталась поддержать. Она сделала это очень осторожно, но юноша все равно застонал. Стало ясно, что дальше он идти не сможет, на его лице выступила болезненная испарина.
– Видишь камень за фонтаном?
Легкий кивок и дрожь в мышцах – у юноши закружилась голова, он был на грани обморока.
– Дойдем до него, и ты сможешь сесть, отдохнуть и выпить воды.
– Воды, – повторил он хриплым шепотом.
Ксанча надеялась, что все обойдется. «Если Гарв переусердствовал, – подумала девушка, – то, клянусь, ему не дожить до следующего рассвета». Юноша еле переставлял ноги, и ей пришлось помочь ему. Через пять шагов Ксанча начала люто ненавидеть его цепь. Он доковылял до камня и присел. Тяжело вздохнув, Ксанча вытащила из-за голенища нож. Лезвие из закаленного металла, сделанного в другом мире, с легкостью перерезало кожаные ремни на запястьях, и девушка чуть не заплакала, увидев кровоточащие раны. Не раздумывая она швырнула наручники на землю, в то время как раб уже умывался и пил воду из фонтана. «Хороший признак», – подумала Ксанча и, достав из мешка хлеб, отломила кусок и протянула рабу. Даже не взглянув на него, он потянулся к целому караваю.
– Для раба ты слишком дерзок.
– А ты слишком юн для хозяина. – Он выхватил хлеб из рук девушки.
Бросив отломленный кусок на мостовую, она схватила его за руку. Ей вовсе не хотелось дотрагиваться до кровоточащих ран, но его следовало проучить. Она сжала пальцы, давая своему безымянному рабу понять, кто здесь главный. В Фирексии тритоны
– Медленно, – сквозь зубы проговорила Ксанча, хотя знала, что он вряд ли послушается. – Проглоти, подыши и запей водой.
Пока девушка раздумывала, что же делать дальше, раб протянул руку, схватил хлеб и крепко прижал его к себе. Потом перевел взгляд с лица Ксанчи на ее меч, висящий на поясе.
– Сперва попроси, – сказала она не двинувшись.
Даже если каким-то немыслимым образом ему удастся завладеть мечом и напасть, волшебная броня Урзы защитит ее.
– Хозяин, можно мне поесть? – проговорил он тоном достаточно саркастичным для человека, только что чудом избежавшего смерти.
Определенно вдобавок к подходящей внешности у него было Мишрино отношение к жизни.
– Я купила тебя не для того, чтобы уморить голодом.
– А зачем тогда? – спросил раб, набив полный рот хлебом.
– Мне нужен человек похожий на тебя.
Юноша посмотрел на Ксанчу тем же взглядом, каким смотрели на нее торговка и Гарв, и она почувствовала себя рыбаком, поймавшим рыбку больше своей лодки. Только время могло показать, сможет ли она воспользоваться уловом или улов утащит ее на дно.
– Теперь ты будешь откликаться на имя Мишра.
Новоявленный Мишра усмехнулся:
– Конечно, хозяин Урза.
Несмотря на то что она сказала Урзе, эпос Кайлы бин-Кроог не был широко известен на землях разоренного Терисиара, и Ксанча не ожидала, что раб узнает свое новое имя. Не была она готова и к его дерзости.
«Я совершила ошибку, – сказала она себе, – я сделала ужасную вещь».
В это время раб начал задыхаться. Он потянул кожаный ошейник и с трудом сумел проглотить хлеб, Ксанча опустила взгляд и увидела, что на его пальцах остались кровь и гной.
Возможно, она и ошиблась, но ничего ужасного пока не сделала.
– Зови меня Ксанча. А когда ты встретишь его, Урза будет просто Урзой. Не надо называть его хозяином, ведь ты его брат.
– Ксанча? Что это за имя такое? Если я Мишра, а ты работаешь на Урзу, разве твое имя не Тавнос? Хотя, кажется, ты не вышел ростом. Отрасти волосы и сможешь играть эту уродливую Кайлу.
– Ты знаешь «Войны древних времен»?
– Ты удивлен? Я тоже умею читать, писать и даже считать, не используя для этого пальцы. – Он протянул руку, но вдруг что-то увидел, возможно пятна крови, которые она заметила раньше, и вся его дерзость пропала.
– Я не родился рабом, – продолжал он спокойно, задумчиво глядя через площадь. – У меня была жизнь… имя.
– Какое?
– Рат. Уменьшительное от Ратип. – Юноша закашлялся.
– Держись. – Ксанча вытащила нож. – Я не собираюсь тебя убивать.
В глазах Рата не было ни тени доверия, и он вздрогнул, когда она потянулась к его горлу и просунула нож под ремень. Ей пришлось пилить затвердевшую от пота кожу, и, прежде чем удалось снять ошейник, она несколько раз уколола раба. Лезвие окрасилось кровью, но он не сказал ни слова.