Миротворцы
Шрифт:
– Я, собственно, за этим сюда и пришёл, - очень миролюбиво, не изменив первона-чальной интонации, произнёс Зак.
– Зачем?
– опешил Шнырёв.
– Тебя, дурака, поучить!
Теперь я его ударю, понял Зак.
И ударил. Из положения: нога за ногу, "вольно" и в опоре трость концом этой самой трости снизу вверх по коленной чашечке.
Шнырёв моментально согнулся, обхватил повреждённое колено и завалился спиной на-зад, на ступеньки, утробно подвывая.
Тот, который стоял слева от Шнырёва, кинулся на Зака с секундным запаздыванием: сработал
– Молодец!
– одобрил его сноровку Зак.
Тут Сергею Фёдоровичу пришлось посторониться, поскольку Шнырёв, продолжая подвы-вать, вдруг выгнулся и попытался схватить его за ноги. Попытка не удалась. Зак пропустил тя-нущиеся пальцы, и когда рука Шнырёва коснулась асфальта, быстро переставив ногу, наступил на эти пальцы. Шнырёв дёрнул руку, стараясь пальцы высвободить, но Зак ему этого сделать не дал, придержав носком ботинка. Позиция у Зака была теперь не слишком выгодная, и если бы тот из троицы, который получил удар в солнечное сплетение, сейчас встал бы и зашёл Сер-гею Фёдоровичу со спины, у Зака не оставалось бы никаких шансов выиграть сражение. Однако удара оказалось достаточно, чтобы вывести второго из игры до самого гонга.
– Что ж вы так, ребята?
– укоризненно произнёс Зак, одновременно усиливая давление на пальцы и на трость.
– Я к вам по-хорошему, по-человечески, а вы... И ладно бы драться умели, а то - не рыба, не мясо...
Тот из парней, которого Зак удерживал на кончике трости, что-то промямлил. Лицо его посерело.
– Ерунда, - сказал Зак.
– Не умеете. Только первоклашкам и способны щелканы от-вешивать.
Шнырёв зарычал с земли. И снова попытался высвободить пальцы. Зак вздохнул и на-ступил на них всей ступнёй. Рычание сменилось жалобным вяканьем. Хищнику прищемили хвост.
– Не холодно ли тебе, девица?
– осведомился Зак, наклонив голову.
– Не холодно ли тебе, милая?
Затягивать далее было опасно. Стоявший под тростью мог наконец догадаться прыжком уйти назад и в сторону, и хотя у Зака на этот случай был припасён весьма необычный приём, усложнять ситуацию не хотелось. Поскольку в конечном счёте, подумал Зак, придётся распла-чиваться не тебе - за перебор придётся расплачиваться Володе.
Поэтому Сергей Фёдорович опустил свою трость и освободил пальцы Шнырёва. Шнырёв сел и спрятал отдавленную кисть под мышку. Пойманный на трость отступил на шаг и подоб-рался.
– Спокойно, - предупредил Зак, качнув тростью.
– Иначе будешь по реанимациям кос-ти свои собирать.
– Чё тебе надо, дед?
– спросил с земли Шнырёв.
– Лабуду только не клей больше.
– Имени я тебе не назову, - сказал Зак с достоинством.
– И не надейся даже. А требо-вание у меня одно: оставь мальчишек в покое. Поищи
– Круто берёшь, дед, - заявил Шнырёв хрипло.
Всё ещё пряча покалеченную кисть под мышкой, он встал. Поморщился, ступив на отби-тую ногу.
– Беру, как умею, - сказал на это Зак; он несколько расслабился, упёр трость в землю.
– А ты смотри. И учись.
– Учитель выискался, - буркнул Шнырёв.
– Ну ты, дед, тоже нашёл кого защищать. Они же салаги, постоять сами за себя не могут. Говна на палке...
– Юрий Викторович, - оборвал его Зак строго.
– Я высказал своё пожелание. Надеюсь, что вы его удовлетворите.
– А если не удовлетворю?
– В таком случае, Юрий Викторович, мне придётся вас убить, - сказал Зак очень просто и очень серьёзно.
Впечатление это произвело. У Шнырёва дрогнули губы. Он, конечно, не мог поверить вот так сразу, что этот невысокий хромой старец всерьёз замышляет его убить в случае невыпол-нения поставленного условия, однако один раз он уже недооценил его способностей, о чём на-помнила боль в правой руке, и, как всякий хищник, Шнырёв предпочёл в лишку не рисковать и с выводами не торопиться.
– Ты не шути так, дед, - на всякий случай сказал он.
Зак ничего не ответил: это было бы ошибкой - но поймал суровым твёрдым взглядом мутноватый взгляд Шнырёва и выдержал паузу.
Шнырёв опустил глаза.
– Ну что ты в сам деле, дед?
– в голосе Шнырёва зазвучали истеричные нотки.
– Не буду я этих пидоров трогать. С говном-то связываться... Замётано, дед. Всё!
Двое его собутыльников наконец оправились от шока и, насупившись, слушали. Поспеш-ное отступление Шнырёва от ранее занимаемых позиций им явно было не по душе. Тот, кото-рого Зак поучил тростью, даже попытался что-то от себя вставить, но Шнырёв только досадли-во мотнул головой на его бурчание и крикнул:
– Всё, я сказал! Мотаем отсюда.
И компания, прихрамывая и озираясь, отправилась восвояси.
Зак вернулся к сестре, осторожно выглядывавшей из-за газетного киоска. Походка его замедлилась и помягчела.
Кольнуло в пятке. Зак поморщился.
– Ну что?
– тревожно спросила Анастасия Фёдоровна.
– Не тронут они его больше, - ответил Зак.
– Можешь быть спокойна, - и снова по-морщился.
– Ой спасибо, Серёжа...
– Пивом-то хоть угостишь?
– Конечно-конечно.
В ближайшем ларьке она купила ему две бутылки питерской "Балтики", и они направи-лись к дому.
– Серёжа, скажи мне, - по дороге обратилась к Заку сестра, - ты и вправду его убил бы... если бы он... как обещал?..
Зак подумал.
– Убил бы, - произнёс он уверенно.
3.
– Володя, ты дома?
– позвала с порога Анастасия Фёдоровна.
В прихожую вышел Володя - Владимир Александрович Кильчицкий, шестнадцати с по-ловиной лет от роду, высокий и худой до нескладности парнишка, чуть смугловатый от примеси южной крови и веснушчатый в отца. На нём были поношенные треники и белая майка навыпуск.