Миротворец 45-го калибра (сборник)
Шрифт:
– Сложно сказать. Она совсем неопытная. Я, знаешь ли, завелся, потерял голову, ну сам понимаешь, с голодухи. Да и нравится девчонка, чего греха таить. – Поль смущенно потеребил усы. – А она после всего взяла и выставила меня за дверь. И больше к себе не подпускает. А ты со своей что?
– Какой, к черту, «своей»! Она меня тоже просила. Вернее, снизошла. Давай, говорит, мол, попробуем, так и быть. Как в морду плюнула. Ну я и послал куда подальше. Может, теперь подкатится с этим к тебе, тем более после того, как у подружки все так славно вышло. Ты ведь не сможешь
– Дурак ты, Марат. Недоумок.
– Согласен.
– Правильно, что согласен. Ты ей как раз нравишься, это я нашей биологине как прибор одноразового пользования.
– С чего ты взял, что нравлюсь?
– Вот же олух, не видно, что ли? Да и потом, мне Брю сказала. Что, мол, Бло ходит сама не своя и проплакала двое суток подряд. Брю даже хотела поговорить с тобой.
– Какого черта поговорить! Только сводни мне не хватало. Извини.
– Да ладно. Я к тому, что ты бы мог оказать ей эту услугу. Нормальная девочка, чего там. Привыкла к тебе, считает, – Поль усмехнулся, – «красивым и сильным мужчиной». Это она, конечно, не от большого ума, ну да что взять с инопланетянки. В общем, не понимаю, чего ты артачишься. Кто ж виноват, что у них такие кондовые нравы.
– Знаешь, дружище, я лучше застрелюсь. Нашли, понимаешь… Бычков-производителей.
– Кретин.
– Согласен.
– Завтра мы прилетаем, – сыграл Марат, короли один за другим описали на доске дуги. – Пришла радиограмма, что вас уже ждут. Вот радости-то будет.
– Что ты станешь делать потом? У тебя будет перерыв между рейсами?
– Конечно. Нам полагается отпуск. Месяца три. Мы с Полем полетим на Эрос, это такая планета, где нормальному парню можно перекинуться в картишки и подцепить лихую девчонку.
– Я тут подумала… Вернее, мы с Брю подумали. – Бло привычно покраснела и опустила глаза. – Нам тоже полагается отпуск. И мы подумали, может быть, вместо лихих девчонок вы подцепите нас?
– Что?! – опешил Марат.
– Ты разве не понял? Мы хотели бы полететь туда с вами.
Марат ошарашенно потряс головой. Помедлил, затем взялся за фигуры.
– Мы полетим одни, – сыграл он. – Можешь на меня обидеться, я стерплю. Но я по горло сыт вахтенным методом. И вообще… Если мужчина делит жилище с женщиной, то они находятся в нем в одно время и вместе, а не посменно и по раздельности. И испытывают друг к другу чувства. Как правило – оба.
– Ты будешь со мной в одном помещении, – Бло низко опустила голову, светлые волосы закрыли лицо. – Ты… Я… Мы с тобой… – Белый ферзь закачался на месте. – Я хочу… Я… Мне кажется…
– По-моему, ты говорила, что за подобные желания у вас полагается изолятор, а в неисправимых случаях выдворение в захолустье?
Бло подняла голову, откинула волосы с заплаканного лица.
– Я, наверное, больна, – сыграла она. – Мне кажется, со мной происходит то, о чем ты говорил. Понятие, для которого у нас нет глагола.
Поль Бушар по-прежнему пилотирует звездолеты, только с другим напарником. Поль не женат
А вот у Марата Гуляева двое детей. Полю двенадцать, он прекрасно говорит на четырех языках. С отцом по-русски, со своим тезкой дядей Полем, который частенько наведывается в гости, – по-английски и иногда по-французски, а с матерью и сестрой – на человеко-глухарском.
В отличие от полиглота Поля, десятилетняя Брю всего лишь двуязычна. Слова на языке ее матери отец и брат не слышат, зато на человеко-глухарском Брю готова трепаться дни и ночи напролет, она вообще страшная болтушка.
Гуляевы живут на Сване. Марат с женой работают переводчиками при посольстве Земли, а по вечерам трудятся над вторым изданием человеко-глухарского словаря, улучшенным и дополненным.
Бло по-прежнему при разговоре прячет глаза и стесняется откровенных тем. От лечения в стационаре она отказалась, и гражданства Свана ее лишили. Марату пришлось изрядно похлопотать, прежде чем удалось добиться для жены земного.
У Марата есть теория. Он считает, что в весьма специфических отношениях полов на родине Бло виноваты не женщины, а мужчины. Некоторые связанные с физиологией подробности он пытался разъяснить жене, но не уверен, что та правильно его поняла: все-таки человеко-глухарский, при всей его гибкости и разнообразии, допускает некое расхождение в толкованиях. Особенно когда дело касается понятий, в глухарской части языка изначально отсутствовавших.
Человеко-глухарский повсеместно начинают преподавать в спецшколах для космолетчиков, коммивояжеров и дипломатов, как на Земле, так и на Сване. Гуляевых частенько приглашают для консультаций и решения непростых лингвистических проблем.
На Земле новый язык, впрочем, называют «бугу», по первым буквам фамилий его создателей. Как называют его на Сване, Марат не знает. Так же, как не знает настоящего имени своей жены, – ведь он его ни разу не слышал.
Однажды в Беэр-Шеве
Рыжий Фишел, внук старого шойхета Ицхака, прибежал, едва я открыл лавку.
– Шолом, дядя Эфраим, – поздоровался Фишел, не успев даже отдышаться. – Ой, дядя Эфраим, к тебе там из самого Йерушалайма приехали.
Сначала я подумал, что приехала Гита, и обрадовался, и хотел немедленно бежать ей навстречу, моей младшенькой, ягодке моей. Но потом сообразил, что Гита приедет только на рош-ходеш, первый день месяца адар. И огорчился, и едва не расплакался, потому что до рош-ходеша оставалось еще три дня, мне ли о том не знать, когда каждое утро я дни эти считал. Так я рыжему внуку старого Ицхака и сказал.
– Не расстраивайся, дядя Эфраим, – утешил меня Фишел, – Гита обязательно приедет, уже скоро. А пока ребе Нахум велел передать, чтобы ты надел талит-катан с цицесами и сменил ермолку на штраймл. Те, которые приехали, будут брать у тебя интервью.