Мировой махач
Шрифт:
— И чем ты собираешься ему угрожать?
— Угрожать я не буду. Просто в письменной форме предложу оставить распри до окончания командного этапа, а уже после решить всё официальной войной, если её одобрит император. Я думаю конфликт внутри команды не поможет нам победить на Турнире.
— А ты думаешь, Аокидзи будет слушать? Он считает себя лучшим среди всех. На совместных тренировках ты это прекрасно заметил.
— Да… Периодически ему очень сильно хотелось врезать. Хотя надо отдать ему должное —
— Аокидзи мне не нравится, но я уважаю его силу. Он грозный противник, — Рин встала, махнув рыжими волосами своей маскировки. — Удачи на Турнире.
— И тебе.
Перед боем на Турнире я на всякий случай наловил демонов. Обычно отродья делают тюрьмы с людьми, чтобы медленно их жрать, но я провернул такой трюк с демонами. На самом деле всегда о таком мечтал, и вот возможность наконец подвернулась.
Кроме того я сделал в мире демонов «закладку» на перерождение — мало ли, убьют на Турнире. Минусов от этого не было, разве что моё бессмертие могло не понравиться богам смерти. Вот такой вот каламбур магического мира…
На самом деле это забавно — при жизни ты можешь быть могущественным «архимагом», который сворачивает горы, но всё равно не проживешь больше ста лет. Если точнее, ста тринадцати лет — это предельный срок, который боги смерти отдают людям на Иариэли.
И, разумеется, не всем отпускают так много времени. Шестьдесят-восемьдесят лет — это возраст самой старой аристократии. При этом они могут выглядеть молодо и быть совершенно здоровыми, но в назначенный час бог смерти заберёт сердце человека.
Причём это не метафора. Речь не про остановку сердца — речь про прямую кражу. Так боги смерти говорят — всё твоё время вышло. Можно сдаться, можно оказать сопротивление, но итог обычно один и тот же — бог смерти берёт душу и отправляет её в царство мёртвых.
Я с этим укладом жизни не спорил. Наоборот, вся система для меня выглядела довольно справедливой. Смертный это смертный — он должен умереть, если не добился ничего значительного. Если добился — получил испытание на бога. Прошёл испытание — стал богом. То есть практически бессмертным.
Я с этим укладом жизни не спорил, но «закладку» на перерождение всё же оставил… Нет, ну а вдруг мне суждено прожить семьдесят лет, а я умру раньше? С моим образом жизни последнее не кажется маловероятным…
Бессмертным я по-прежнему становиться не хочу, однако жизнь я люблю и хочу прочувствовать её на полную. Кто собственно не любит жизнь? Разве что тот, кто находится на низших ступенях пищевой цепочки. Но… Если есть две руки и две ноги, всегда можно подняться вверх. Главное желание и усердие.
Мир эгоистов —
Внизу находится бедность и голод, а наверху богатство, могущественные артефакты, сила, власть, красивые девушки… Ладно — красивые девушки появляются уже на середине горы, но на вершине будут самые красивые.
Наверху всё является самым лучшим. Или во всяком случае принято так считать. Многим блеск вершины не понравится, ведь за этим блеском скрывается кровь и хладные трупы тех, кого пришлось сожрать.
Подняться вверх не будучи хищником невозможно. Мир это большая пищевая цепочка. Вопрос, кем ты являешься — добычей или охотником. Тем «кто ест» или тем «кого едят».
Жестоко? Может быть. Но таков миропорядок. Можно соглашаться, можно не соглашаться, однако суть изменить невозможно. Или, вернее, практически невозможно.
Нравится ли мне такой порядок? Определенно нет. Я убеждаюсь в этом каждый день, просто смотря вокруг. Я хочу уничтожить мир эгоизма и посмотреть, что вырастет на его развалинах.
Причём самое смешное, что я буду лишним в этом новом мире. Ведь изначально я решил забираться на вершину горы эгоизма из чистого интереса — смогу или нет. Это было ещё до того, как я узнал о Светочи и о том, что её сила способна перекроить глобальные законы.
С такими мыслями я курил, ожидая прихода шамана. Он должен был появиться на границах клановой земли Накадзима с минуты на минуту.
— Аокидзи что-то ответил на твоё письмо?
— Нет, ничего. Просто проигнорировал, хотя я уверен, что сообщение он получил. Это в целом главное. Возможно о чём-нибудь и призадумается.
— Такие как Аокидзи понимают только силу. Но при этом он не прогнётся, если вдруг увидит, что ты сильнее. Это не Кенджи Яманака. Аокидзи примет бой, даже если это будет грозить ему смертью.
— Такая каменная позиция сделает для Такияма только хуже, чем есть сейчас. Бишамон, немного запамятовал — а я спрашивал тебя, почему ты хочешь выиграть Турнир Магов?
— Я хочу стать верховным богом Иариэли, если это будет возможно.
— Точно… Без обид — эта цель показалась мне скучной, и я не запомнил.
— Ты тогда прошлый раз тоже сказал, что моя цель скучная. А потом ещё добавил, что являешься псом, бегущим за автобусом — не будет автобуса и ты не будешь понимать, что делать дальше.
— Да-да… Было такое. И ты дала мне хороший совет, что в таком случае просто нужно найти новую цель, — я затушил сигарету. — У меня возник вопрос! Когда ты станешь верховной богиней, хочешь ли ты как-нибудь поменять мир?
— Особо нет, но есть кое-какая проблема, которую я хочу решить, если заполучу Светочь.