Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

Мечты Твари поражали своей четкостью, и Саара будто наяву наблюдала новый мир под абсолютной властью Искривленного Древа. Оставшиеся в живых воины ро были всего лишь мелкой проблемой, незначительной по сравнению с долгими веками, которые она будет править. Если бы только они понимали… если бы они увидели будущее, как видит она, они бы сразу сдались.

* * *

Тварь бросила на Саару последний, полный ненависти взгляд, потом грациозным прыжком перемахнула через нее и устремилась к свету, слегка поблескивая в тени туннеля. За ним ринулись Отпрыски Шаб–Ниллурата, они

протискивали мимо колдуньи свои черные упругие тела, стремясь успеть за предводителем, но Саара не двинулась с места, беспомощно глядя на них. Потом она закрыла глаза, а вокруг нее колыхалось море толстых щупалец. Ее толкали, но очень мягко, и после нескольких наводящих ужас минут колонна извивающихся чудовищ миновала ее.

Саара открыла глаза и повернулась к выходу из туннеля. На улицу как раз выползал последний из Темных Отпрысков, который первый раз увидел небо. Она слышала приглушенные крики — несколько человек осмелилось взглянуть на тварей.

Саара не чувствовала себя беспомощной или мелкой; совсем нет. Она чувствовала себя так, будто заявил о себе один из ее будущих соперников. Существо столь же злобное и хитроумное, как и она сама.

— Матушка–настоятельница, — прошептала она в пространство, — вы слышите меня? У меня есть новости о нашем триумфе. И новости о враге.

Глава двадцать вторая

Далиан Охотник на Воров в Орон Каа

Он знал, кто он такой. Он осознавал себя как личность, и величайший из Черных воинов вновь ступал по земле. Он влетел в новое тело, даже не подозревая о последствиях. Им двигали ярость и вера, они внушили ему занять пустую оболочку бывшего божьего избранника, и те же чувства заставили его убить Уту Призрака. Но сейчас божественная энергия, каждая ее капля снова осела в смертном теле, и Далиан понял, что снова живет на свете. Вун исчез, но у Джаа появился по–настоящему сильный и верный избранник; к тому же Далиану теперь досталось молодое тело, и больше у него не будут постоянно болеть ноги. Он усмехнулся своим мыслям.

— Что смешного? — спросил молодой парень ро, хромающий рядом с ним.

— Похоже, теперь я — Далиан Охотник на Воров, — ответил тот.

— Это не смешно, — заявил Рэндалл.

Охотник на Воров даже не сразу заметил, что он несет на себе мертвое тело вниз по бесконечным каменным ступеням, а рядом идут молодой парень ро и Горланская Матерь. Мысли его были такими яркими и живыми, будто относительная молодость Вуна вдохнула новую искру жизни в старого Черного воина. Он вообразил себе замечательные картины возможностей своего нового молодого тела…

— Не мог бы ты поторопиться? — спросил юноша. Взгляд его постоянно возвращался к безвольному телу, свисающему с сильных рук Далиана.

— У нас есть время, — сказала Рут. — Пока Шан внутри него живет, поддерживается жизнь и в его человеческом теле. Как бы оно при этом ни выглядело.

— Но Шан не живет у него в груди, правда? — спросил Рэндалл. — Ведь именно туда вошло копье.

Далиан посмотрел через плечо на копье замечательной работы, закрепленное у него за спиной. Он знал его имя — Зарценфанг — и то, что два кинжала–криса гораздо удобнее в битве, но Вун очень ценил копье, и Охотник на Воров решил оказать оружию подобающее уважение.

А

еще, обернувшись, он заметил взгляд, с ненавистью сверлящий его спину. Рэндалл, молодой парень со скрытыми в нем могучими силами — скорее всего, даже не совсем человек, — всю свою ярость направил на Далиана.

— Мы вроде бы встречались в поселении доккальфаров, правда? — спросил избранник Джаа, постепенно ускоряя шаг.

Рэндалл поморщился — вопрос Далиана его удивил.

— Да. Ты был с Наноном и тем мерзким кирином.

— Да, его звали Рам Джас, — подтвердил Далиан, наслаждаясь знакомыми образами, всплывающими в памяти. — К несчастью, он уже мертв. Он не смог убить последнюю из Сестер.

Лицо юноши исказилось в глупой гримасе. Далиан немного сочувствовал ему: Рэндаллу пришлось многое пережить, но при этом обходиться без поддержки своего бога.

— Мы почти у разрыва, — заметил Охотник на Воров, почувствовав, как начало чуть пощипывать кожу.

— Тогда надо торопиться. — Рэндалл стремился выполнить единственную важную для него задачу.

Ступени закончились, и Далиан понес тело Уты по широкому извилистому коридору. Стены по обеим сторонам от них были украшены затейливой резьбой с разъяренными чудовищами и рыдающими жертвами. Непостижимая четкость и плавные линии заставляли думать, что резьба выполнена насекомыми: крылья выскребали камень, а складчатые хоботки отшлифовали до совершенства мелкие детали.

— Я не понимаю, зачем безумцам так явно демонстрировать свое безумие, — вслух размышлял Далиан. — Такая ересь принадлежит суровому мраку, в который уныло таращатся ее невежественные последователи и те, кто не боится смотреть во тьму.

— О чем ты говоришь?! — спросил Рэндалл. — Почему ты вообще разговариваешь?

Охотник на Воров решил оставить свои рассуждения о ереси до лучших времен и сосредоточиться на том, чтобы доставить Уту Призрака до разрыва. И хотя он не чувствовал ни капли вины за его убийство, он понимал желание Горланской Матери сохранить Призраку жизнь. За неимением других вариантов Далиан был готов объединиться с древним чудовищем — если это означало смерть матери–настоятельницы.

Он почувствовал, как разряд энергии скользнул у него по затылку. Новое тело было гораздо менее волосатым, чем старое, и из–за гладкой кожи Вуна Далиан дрожал от неземного холода. Воздух, насыщенный энергией, затанцевал на острых камнях и засиял при их приближении. Все вокруг мерцало тускло–зеленым, с острыми краями, болезненным светом, касающимся их рук и ног. Рэндалл удивленно охнул и начал яростно растирать потрескивающие от энергии ладони, но Горланская Матерь успокоила его легкой улыбкой.

— Это божественная энергия, — сказала она.

— Это ядовитая энергия, — поправил Далиан. — Изливающаяся из разрыва в ткани мира.

— Ты не в том положении, чтобы меня поправлять, — произнесла Рут. — Это твой Огненный Гигант способствовал его появлению.

Самоконтроль помешал Далиану сразу броситься на нее, и ему хватило мудрости решить, что неожиданное нападение ничего не изменит, — но слова Горланской Матери глубоко его оскорбили. Джаа сделал ошибку очень давно, в далеких веках Глубинного Времени, и не жалким смертным судить его, пусть даже это могучая Горланская Матерь.