Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Ну скажите хоть что–нибудь, — взмолился сержант. — Хоть одно слово.

Гвен открыла рот и попыталась заговорить, но у нее не получилось издать ни звука. С того времени, как солнце исчезло за горизонтом, это была уже не первая ее попытка. Все, что она могла сказать, перекрывал снова и снова возникающий у нее перед глазами образ Ксандера, разорванного на части. Он даже не успел замахнуться мечом. Поражение само по себе подавляло, но настолько сокрушительная неудача высосала из воинов все остатки энергии, уверенности и даже надежды. Гвен испытывала то же, только во

много раз хуже. Столько людей уже погибло. Неужели ее потерю можно хотя бы сравнить с бесчисленными смертями? Но она все равно не могла произнести ни слова.

— Прошу вас, миледи! — произнес Саймон, слезы бежали у него по щекам. Он еще раз заботливо подоткнул ей одеяло. — Нам нужно… Я не знаю, что нам нужно.

— Все в порядке, парень, — произнес Даганэй, плюхаясь на траву рядом с их небольшим костром. — Я с ней поговорю. А ты пока сходи за едой и проверь, как там дела на юге. Нам все еще нужно выставить часовых. Позаботься об этом.

— Слушаюсь, брат. Спасибо, брат, — ответил Саймон и торопливо ушел во тьму.

Даганэй подался к костру, протягивая к нему ладони.

— Тебе не нужно ничего говорить, Гвен. Бреннан взял в свои руки командование. Преследования нет — южное направление свободно. И мы увидим заранее, если там кто–то покажется. — Священник хрипло раскашлялся и похлопал себя по широкой груди. — Прости, я, похоже, уже старею. — Он несколько раз глубоко вдохнул, и при каждом вдохе в груди у него пересыпались хрипы. — Как я уже говорил, ты можешь молчать, сколько тебе потребуется. Я никуда не уйду. Вообще говоря… — Даганэй оглядел поросшие лесом склоны холмов, окружившие долину, где они оказались, — может, я просто останусь здесь. Домик построю. Разведу кур. Найму работников, чтобы они отгоняли от фермы Горланских пауков. Хорошая будет жизнь.

В его описании такая жизнь и правда казалась хорошей. Простая ферма. Простая жизнь. Даже, возможно, мирная и спокойная. Местность тут неплохая: плодородная бурая почва, толстые стволы деревьев, которые, наверное, простояли здесь не одну сотню лет. Ну то есть тут было хорошо, пока Мертвый Бог не пошел на них войной. А теперь от Козза до ворот Вейра простиралось сплошное кладбище. Поле боя, отмеченное победами, поражениями, битвами, перестрелками, но прежде всего — смертью.

— Если мы решим покинуть армию, — продолжил Даганэй, — вы пойдете с нами, ваше величество?

Она не ответила. Ей хотелось ответить, но сцена гибели мужа все еще стояла у нее перед глазами. Она сдавливала ей горло, отнимая у нее роскошь человеческого общения.

— Все в порядке, — сказал Синий священник. — Ты можешь сама решить, когда мы уйдем. Я уверен, ты здесь не единственная, кто сейчас не может ни о чем думать.

С севера взлетела сигнальная стрела — кто–то приближался. Священник и королева посмотрели на небо.

— Вот дерьмо, — выругался Даганэй. — Оставайся здесь, я схожу узнаю, что там. И не волнуйся, вряд ли это Псы и их чудовища — сигнал не с той стороны.

Женщина скептически посмотрела на него — паника была не свойственна ее натуре, и неважно, умер у нее муж или нет.

— Очень хорошо, — заметил

священник. — Я ненадолго.

Он встал, тяжело вздохнул, размял спину и через мгновение уже исчез в темноте, присоединившись к другим людям, которые нашли в себе силы подняться от костров и направиться на сигнал. Что–то происходило на севере. Долина сужалась в поросший лесом овраг между холмов Нарланда, и оттуда, из–за деревьев, в небо взмывало все больше пылающих арбалетных болтов. Затем раздались крики: испуганные — от ее солдат и успокаивающие — от тех, кто к ним пришел.

К костру подбежал Саймон с мечом наготове.

— К нам приближаются люди, — доложил он. — Из–за деревьев.

Гвен слышала его, но ничего не ответила. Затем появился Даганэй. Костер осветил его осунувшееся лицо.

— Ваше величество, пройдемте со мной.

Она помедлила, но ступор, в котором находился ее разум, не повлиял на ноги, и она поднялась от костра и пошла за священником. Ей пришлось опереться на руку Саймона, иначе идти прямо не получалось — движения были вялыми и нерешительными. Она шла по лагерю и видела смертельно бледные лица, провожающие ее взглядами. Похоже, очень многие не могли справиться с пережитым ужасом, но от осознания чужих страданий ей лучше не стало. Кто–то из солдат плакал, кого–то безостановочно трясло, другой яростно точил оружие, не прерываясь ни на секунду. Еще один солдат бесцельно бродил по лагерю и бормотал себе под нос.

— Ваше величество, — обратился к ней майор Бреннан. — С вами все хорошо?

Она все еще не могла ответить, но Даганэй кивнул за нее и потянул их дальше.

Сквозь пространство, наполненное перепуганными, растерянными солдатами, целенаправленно двигалась группа воинов, сопровождавшая в их уединенный лагерь незваных гостей. Те носили потрепанные кожаные доспехи, но на вид были гораздо внушительней обычных наемников. Особенно их лидер. Высокого рыцаря с двуручным мечом окутывала аура силы.

— Назови себя, незнакомец, — потребовал Бреннан, даже не думая отругать воинов в арьергарде за то, что впустили чужаков в лагерь. — Это не самая лучшая ночь для прогулок по холмам после наступления темноты.

Отряд чужаков насчитывал около двух сотен, но они вели себя так уверенно, будто их сила измерялась не числом. Высокий воин, их предводитель, с безупречной выправкой и твердым шагом казался выше, чем все люди, которых Гвендолин встречала раньше. Но в глазах его мелькнула тревога, когда он огляделся и увидел вокруг тысячи перепуганных людей.

— Мое имя Фэллон, — произнес он. — Что здесь произошло?

Гвен о нем слышала. Как и все остальные. Фэллон из Лейта, знаменитый Красный рыцарь, славился тем, что был самым искусным из всех мастеров меча в Тор Фунвейре.

Остальные его люди разбрелись по равнине. Они садились рядом с плачущими Ястребами, пытаясь ободрить их ласковым словом и товарищеским похлопыванием по плечу. Они не видели море Черных Отпрысков и понятия не имели, что могло запугать такую огромную армию.

— Что произошло… — пробормотал Бреннан горько. — Мы сбежали — вот что произошло.