Мировой заговор против России

Козинкин Олег Юрьевич

Но во все эти расчеты вмешался недооцененный фактор: откровенное предательство командования целого округа на самом важном направлении, на Москву, в Белоруссии, и скрытый саботаж в соседних округах, на Украине, частично в Прибалтике. Скорее всего Сталин, как опытный и умный политик, понимал и допускал подобное, но масштаб предательства оказался больше ожидаемого.

Молотов: «Каждый несет ответственность. Конечно, положение у Сталина тогда было не из легких. Что не знали, неправда. Ведь Кирпонос и Кузнецов (командующие Киевского и Прибалтийского округов) привели войска в готовность, а Павлов — нет… Военные, как всегда, оказались шляпы. Ну,

конечно, мы тогда были очень слабы по сравнению с немцами. Конечно, надо было подтягивать лучше. Но на этом деле лучшие военные у нас были. Жуков считается неплохим военным, он у нас был в Генштабе, Тимошенко тоже неплохой военный, он был наркомом обороны.

… Жуков снимает с себя ответственность за начало войны, но это наивно. И не только снимает с себя, он путается. 21 июня представили директиву, что надо привести войска в боевую готовность. У него двусмысленность: толи правильно, он считает, — Сталин поправил, то ли неправильно, — он не говорит. А конечно, Сталин поправил правильно. И вот в одних округах сумели принять меры, а в Белорусском не сумели…»

(Все-таки, Молотов большой дипломат и порядочный, по-своему, человек.)

Эти «лучшие военные» только после Сталинградской битвы стали воевать как положено. Именно после Сталинграда Красная армия не имела больше серьезных неудач в войне. Впрочем, у наших мемуаристов нашлось достойное объяснение — Сталин поумнел после Сталинградской битвы и перестал мешать Жуковым побеждать врага!

В августе 1941-го Жуков подал записку Сталину о том, что в Генштабе есть немецкие агенты и предатели. Но Сталин не стал на нее реагировать (в условиях войны было просто опасно устраивать разборки с генералами, воевать надо было, а не искать врагов в Генштабе — кого надо и так нашли.).

Вопрос об оппозиции и саботаже не стоит списывать на русскую расхлябанность. Фактов об откровенном предательстве историки сегодня находят много. Одна дивизия оборону держит, а кто-то дает команду на отход. Одни самолеты уже в 3.30 утра вступают в бой и сбивают немецкие самолеты. Другие идут на таран из-за того, что у них снято вооружение с самолетов. Третьи мирно спят на своих аэродромах.

У Ю. Мухина есть пример того, как Донбасс собирались сдать без боя. А когда командир дивизии заявил, что может воевать и обороняться, то ему разрешили: если хочешь, воюй. Обратите внимание и сравните то, как воевала наша армия в Чечне в первую кампанию, в 1994–1996 гг., и во вторую и как лихо в 2008 году — в Грузии. В первую в Грозном были просто банды ополченцев, и с ними ничего сделать не могли. Во вторую на Дагестан послали уже профессиональных наемников, и с ними достаточно быстро покончили. А в 2008 году быстренько разогнали вооруженных самым лучшим оружием в мире за пару дней. Конечно, грузины сегодня не вояки. Но и наши делали все четко. А от кого это зависит? От командования, от выполнения ими своих обязанностей.

При четко организованном саботаже устроить разгром собственной армии — не проблема. Хороший командир и из поражения в итоге сделает победу, а хреновый — и из победы умудрится сделать поражение.

История трагедии 22 июня — это история о политике и о политвозне. Хрущев первым делом реабилитировал бывших оппозиционеров (кроме Троцкого: уж больно фигура колоритная) и репрессированных за 41-й год генералов. Но все «реабилитированные» при Хрущеве «гражданские», все принадлежали к «правой оппозиции», радеющей, так или иначе за «реставрацию капитализма» в СССР-России. А точнее, вернуть фабрики фабрикантам, а землю спекулянтам, что мы в итоге и получили спустя годы: возврат к частной собственности на «средства производства», а именно этого и добивался Запад. В перспективе

может, конечно, государство выкупить по дешевке у российского олигарха его компанию, но на это требуется время. И воля руководителя страны.

Основными причинами трагедии 1941 года можно с достаточной уверенностью назвать: первое — откровенное предательство старших офицеров РККА на уровне командующих округами с их замами и выше; второе — бездарность и безграмотность высшего командного состава РККА в предвоенном планировании; третье — разгильдяйство должностных лиц. Но разгильдяйство в те годы было практически ничтожным и на общую картину особо не влияло. Не забывайте, на дворе было сталинское правление, при котором даже за мелкое разгильдяйство наказывали строго. И оно в армии было присуще чаще младшему и среднему комсоставу и на общий ход ведения войны особо не влияло. А вот бездарность старших командиров, как раз влияет на войну очень здорово.

Но самый тяжелый фактор — предательство.

У младших и средних командиров отдельное предательство, как и разгильдяйство, на ведение войны в целом не приведет к поражению. Но среди старших и высших чинов приведет именно к «катастрофе 1941 года». И если предательство среди младших и средних командиров носит характер случайного проявления личных моральных качеств, то в среде высших чинов предательство перед началом войны обусловлено именно неким заговором оппозиции.

Но если кому-то не нравится понятие предательства офицеров Красной армии как осознанного действия, то в условиях войны для народов России неисполнение и уклонение от выполнения своих должностных обязанностей будет сродни предательству и своей Родины, и населения.

Может, кому-то все равно кажется неправдоподобным утверждение о предательстве среди высших чинов Красной армии? Можно немного рассмотреть, как организовали начало войны в западных округах.

В своих воспоминаниях практически все мемуаристы оставили очень мало информации. Больше всех и достаточно подробно написал Баграмян. Но тот же Рокоссовский просто не смог подробно описать, что делалось на уровне округа, так как его просто не ставили в известность о приходящих из Москвы распоряжениях.

Но даже воспоминаний маршалов ИХ. Баграмяна, М.В. Захарова, К.К. Рокоссовского и тем более ответов на «вопросы Покровского» генералов приграничных округов вполне достаточно, чтобы понять картину происходящего. И на основе этого можно понять, как должны были развиваться и как на самом деле развивались события в западных округах.

Согласно Директиам НКО и ГШ от начала мая 41-го в западных округах должны были отработать новые «планы прикрытия» границы (1111). По ним, после получения команды из Москвы, в 10–15 км от границы выставляются стрелковые части дивизий первого эшелона. За их спинами, в 30–35 км (до 100 км), выстраивается оборона второго эшелона из стрелковых и механизированных корпусов этих округов. А затем в западных округах прибывшие из внутренних округов армии (две армии прибыли только в Киевский округ) выстраивают третий эшелон обороны.

Третий эшелон начал выдвижение в западные округа с конца мая — начала июня 1941 года. Второй эшелон из стрелковых дивизий самих округов начал выдвижение к границе в свои районы сосредоточения с 8, 11, 15 июня, после получения из Москвы Директив НКО и ГШ от 11–12 июня.

По этим директивам требовалось вывести войска 2-го эшелона и резервы Прибалтийского, Западного и Одесского округов в их районы сосредоточения по ПП. Киевский же округ получил задачу выводить войска по некой карте. При этом выводе дивизии необходимо было в обязательном порядке привести в повышенную боевую готовность. 14 июня в округа ушли директивы из ГШ о приведении в полную боевую готовность и мехкорпуса (МК).