Миры Альфреда Бестера. Том 3
Шрифт:
— Это моя работа, — решительно произнесла Гретхен. — Я вхожа в улей. Мне придется изыскать способ, как лишить трона Ее Величество.
— Подрывная деятельность изнутри? — улыбнулся Индъдни. — Извинительное предательство в данном неслыханном положении. Я все же предлагаю подождать с планированием до завтра. Сейчас не время для серьезного обсуждения. Мы все очень устали и нуждаемся в отдыхе.
— Он прав, — зевнул Шима. — Я выпадаю. Пошли, госпожа Лигра. Отправимся в постель, и никаких баловств.
— Нигра, господин Япошка, неужели не запомнить? —
Индъдни не откликнулся и не встал, чтобы проводить их. Он сидел и смотрел вслед Нигре и Япошке, а лицо его исказилось от ужаса, вызванного внезапным озарением.
Глава 18
— Это подлинная средневековая месса, Реджина, которую положили в основу гимна, — сказала Гретхен. — Я послала ее тебе, чтобы она вписалась в твой прекрасный коммунистический интерьер. Естественно, я играла в переложении для фортепьяно.
Глаза Реджины наполнились слезами.
— Это самый милый, самый душевный подарок, какой мне когда-либо дарили. У меня нет слов, ЧК. Никаких. Опс благослови, дорогая, и тысяча благодарностей.
— Ну, я знала, что валик для пианолы вам не достался, — улыбнулась Гретхен, сидя за пианино. — Вот я и откопала ноты. Я не могла не сделать этого для вас, Реджина.
— А как она прекрасно сыграла! Верно, дамы?
— Вложила всю душу, — зааплодировала Ильдфонса. — Все сердце, серп и молот.
— НУ ДА! Насмехайся над ЧК, если угодно, Нелл, — выступила Сара Душерыжка, — но ПРОЛЕТАРИИ вдохновлялись СВЯТЫМ ГИМНОМ на смертный бой, чтобы победила
в искусстве, науке, чтобы вырвать свободу из жадных лап своих ТИРАНОВ — капиталистов и империалистов.
Вслед за этой вспышкой воцарилось ошеломленное молчание, которое нарушила Гретхен:
— Я и не знала, что вы — в партии.
— Да нет же, — сказала Ильдефонса. — Просто она играла «Мятежную Девчонку, Сокровище Души» — та заставляла всех эксплуататоров рабочего люда трястись от страха. Я попала на представление. Это был ее большой монолог под занавес в первом акте. Тьфу!
— Нет-нет, Нелли, — мягко укорила ее Реджина. — Не надо дразнить Сару тем спектаклем. Нельзя же считать актера ответственным за выспренние речи в старых романтических пьесах. Сара действительно вошла в образ Мятежной Девчонки, но она не виновата в тех глупостях, которые автор заставил ее произносить.
— А кто это написал?
— Драматург Старой Волны — некий Сезуань Финкель. — Сара задумалась. — А знаете, может быть, они и в самом деле так говорили тогда, во времена Красного Знамени.
— А это когда было?
— Ужас как давно.
— Но что такое тиран?
— А такой вот… с острыми клыками.
— Неважно, Мери. Это уже седая древность. ЧК, милая, сыграй еще раз, а мы тебе подпоем. Мы репетировали на разных языках, в надежде, что я заполучу тот валик для пианолы. Мы собирались поиграть в подпольный большевистский Интернационал. Теперь, благодаря тебе, душечка, это в наших силах. Организуемся, организуемся! Пи-девка! Посмотри, чтобы водка была со льдом!
— Только мороженая вода для ванны, хозяйка Уинифрид.
— Ну и хорошо, девочка. Лед ведь не кладется В РЮМКИ — замораживать надо саму бутылку. А теперь, ЧК…
— Еще разок, и проявите солидарность, товарищи, — захохотала Ильдефонса.
— Ну не шути, Нелли. Наш лозунг «Да здравствует Рот Фронт!», и мы должны вложить всю душу. Мы искренне должны верить в грядущую революцию.
Реджина запела под аккомпанемент Гретхен:
Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов!..Реджина изящным поклоном поблагодарила за овацию.
— Благодарю вас, товарищи, благодарю. Солидарность во веки веков, и, Пи-девка, где наша водка? А теперь наш товарищ Мери Наобум, знаток французского, ударит в колокол, отбивая смертный час правящим деспотам. Прошу, Мери!
Царица освободила место у пианино для Мери. Гретхен показала ей ноты, как будто что-то объясняя.
— Будешь петь — старайся как следует! — шепнула она. — Реджина не принимает тебя всерьез. Нелли Гвин вечно насмехается. Не будь рабыней, сбрось цепи!
Мери дико воззрилась на нее, потом отвернулась и запела:
Debout, les damnes de la terre, Debout les forcats de la faim!..Под рукоплескания Гретхен продолжала нашептывать:
— Восстань! Восстань! Это ТЫ должна быть ВСЕМ!
— А теперь, — объявила Реджина, — поприветствуем нашу Енту Каленту. Евреи по всему миру всегда были на передовых позициях борьбы за свободу и освобождение этнических меньшинств.
— Но я не могу без моей рабби, — сказала Ента, сменив Мери у пианино.
— Что ты водишься с Реджиной и этими гойками? — зашептала Гретхен. — Все они просто дрек! Мери ни одну сделку не может довести до конца. У Нелли нет никакого уважения к деньгам, а Реджина слишком богата, чтобы о них думать. Будешь петь об освобождении — думай о себе!
Ента покосилась на Гретхен, вздернула подбородок и запела:
Sheit oif ir ale wer not shklafen, Was hungher leiden mus in noit…— Свобода! Свобода! — шептала Гретхен. — Восстань! Восстань вместе со своей рабби!