Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Реинкарнация

Снегов Андрей

Преодолевая отвращение, Макс вскрывал споровые мешки, вытаскивал трофеи и думал о том, как резко изменилась его спокойная и в целом комфортная жизнь всего лишь за сутки. Последние двадцать четыре часа принесли больше опасностей, чем он видел за всю свою жизнь. А интуиция подсказывала, что это только начало, и впереди ждут еще более тяжкие испытания.

– Тринадцать споранов и одна горошина, – объявил он напарнику и сложил трофеи в передний нагрудный карман.

– Небогатый улов, – натужно произнес Грин, затаскивая по лестнице матрас. – Неси еще один, если не хочешь спать на бетонном полу.

Макс вытащил

воняющий пылью матрас из-под разбитой вдребезги кровати и полез наверх. Грин устроился у противоположного от окна ската крыши и приглашающе постучал ладонью по свободному пространству на полу.

– Устраивайся и чувствуй себя как дома, сейчас принесу вино и закуски.

– Ты же сказал, что не пьешь?

– Ты упустил одно важное слово – «почти», – Грин улыбнулся и направил указательный палец на Макса. – Мы пьем по твою душу.

– Я, конечно, реинкарнация Умника в этом бренном мире, но ставить знак равенства между нашими душами не совсем правильно.

– Я всего лишь не употребил слово «почти», – Грин подмигнул, – почти по твою душу. Нам нужно выспаться и отдохнуть, а ты сейчас на адреналине и без спиртного не заснешь.

Покопавшись в рюкзаке, Грин снова исчез внизу вместе с фонарем, отчего чердачное пространство погрузилось в кромешную тьму. Максим сидел на матрасе, скрестив ноги, и пытался абстрагироваться от жуткого запаха, идущего снизу. Он не представлял себе, как можно есть в такой вони.

– Напомни мне завтра про растяжку, не хочу искать свои яйца по всему дому! – Грин выглянул из люка, поставил на пол коробку со снедью и одним прыжком заскочил на чердак.

Он опустил железную крышку, закрыл ее на засов и сел на матрас рядом с Максом. Налив вина, Грин прижал ноги к груди, обхватил их руками и застыл в неподвижной позе, устремив взгляд в зарешеченное чердачное окно. В тусклом свете фонаря зеленые радужки его глаз казались желтыми.

– Ты молодец, – сказал он, не глядя на Макса. – Я в своем первом бою банально обоссался от страха и спрятался под разбитую машину. После окончания стрельбы Умник меня оттуда за шкирку вытаскивал, а я вырывался, ревел как ребенок и орал благим матом. Хорошо, что шел дождь, и никто ничего не заметил, иначе меня звали бы Сыкуном, а не Грином.

– Умник прикрыл?

– Ага, еще и похвалил за смелость. При всех! – Грин закрыл глаза. – До сих пор от стыда пробирает. В этот самый момент я и решил, что обязательно выживу в этом гребаном мире.

– А сейчас уже не боишься?

– Боюсь, конечно, особенно если вижу рубера или элитника! – Грин с неподдельным уважением посмотрел в глаза Максу, и поднял бокал в приглашающем жесте. – За тебя, мой друг, за боевое крещение, за то, что ты жив. В Стиксе нужно ценить каждую минуту, потому что именно она может оказаться последней.

– Советуешь пуститься во все тяжкие и взять от жизни все?

– «Все» – это секс и выпивка? – с иронией уточнил Грин. – Больше здесь брать нечего!

– Ты забыл про наркотики, – Макс усмехнулся.

– Этого дерьма и в Улье хватает, но я не любитель спека, мой конек – гонки на авто, пусть даже по улицам мертвого города.

– Тебе нужны еще более сильные ощущения, чем дают бои с монстрами?

– Не знаю, возможно, – Грин отпил из стакана. – Все это больше похоже на обычную сублимацию от недотраха.

– Расскажи мне про Стикс, – попросил

Максим, устраиваясь на старом продавленном матрасе поудобнее, – поведай на ночь страшную сказку.

– Ты точно хочешь слышать ее сегодня? – удивленно спросил Грин и лег набок, подложив под голову руку вместо подушки. – У тебя есть уникальная возможность уснуть в счастливом неведении.

– Я уже достаточно насмотрелся и знаю, откуда берутся дети. – Макс повернулся к напарнику и встретил его насмешливый взгляд. – Мне двадцать два года, если ты забыл.

– А мне – двадцать. Видимо, быть младшим – моя судьба: когда я встретил Умника, ему было двадцать четыре, – Грин помолчал, о чем-то задумавшись, а затем продолжил. – Я пытаюсь постичь смысл существования и механику Улья уже много лет, но не особо в этом преуспел. Общение со старожилами, которые способны к анализу и членораздельной речи без мата, тоже картинку не прояснило. Ты уже знаешь от Умника, что вся территория Стикса, точные размеры и конфигурацию которой не знает никто, разделена на кластеры. Они перезагружаются с разной периодичностью, забрасывая в Улей фрагменты из различных версий Земли. Перезагрузка кластеров происходит с частотой от нескольких дней до нескольких сотен, а может, и тысяч лет. Все неизменные на протяжении памяти ныне живущих называются стабами. В них мы и коротаем немногочисленные спокойные деньки. Вместе с кластерами сюда попадают ничего не подозревающие жители, которые становятся либо иммунными, либо зараженными.

– Какова доля иммунных среди людей?

– Нас всего около одного или двух процентов от общего числа.

– А сколько выживает?

– Хорошо, если десятая часть. Остальных сжирают твари.

– А что происходит с огромным количеством зараженных, их здесь должно быть нереально много?

– Жрут друг друга в конкурентной борьбе и непрерывно изменяются.

– В каком смысле?

– У них есть несколько стадий развития, плавно перетекающих одна в другую, – в голосе Грина прорезались менторские интонации. – Обычно после первых суток пребывания в Стиксе человек превращается в ползуна. Совершенно безопасные для нас существа: передвигаются ползком, либо на четвереньках, мычат как бессловесные твари, но уже пытаются кого-нибудь сожрать. Если им везет, и они находят чьи-то объедки, превращаются в медляков. Классические зомби: ходят, шатаясь, по улицам, рычат и жрут кого ни попадя. Следующая стадия – прыгун. Они представляют опасность именно потому, что способны неожиданно ускориться и прыгнуть или пробежать несколько метров. Именно такого ты недавно пришил фонариком. Примерно через неделю после попадания в Стикс наш прыгун превратится в бегуна. Если, конечно, ему повезет выжить.

– На дороге и здесь мы валили бегунов?

– Классификация довольно условна, к тому же есть переходные состояния. Бегуны еще похожи на людей, эдакие продвинутые зомбаки. Нашей добычей стали матерые бегуны, или спидеры. Если обратил внимание, на людей они походят мало, разве что телосложением. Эти представляют уже реальную опасность, без оружия с ними лучше не встречаться. Спидеры постепенно становятся жрачами, или лотерейщиками. У этих вырастают новые зубы и начинают работать мозги. Если хватает еды и удачи, они превращаются в топтунов – похожих на безволосых медведей тварей с зачатками костяной брони на голове и плечах.