Миры Айзека Азимова. Книга 11
Шрифт:
— Ну-ну, доктор, не сердитесь, пожалуйста. Вспомните: когда семь с половиной веков назад Колумб возвратился из своего странствия за океан, его никто не заподозрил в мошенничестве. А почему? А потому что он привез с собой туземцев, жителей островов, на которых побывали мореплаватели.
— Прекрасно, но с первого же раза отыскать обитаемый мир, да еще привезти с собой образцы… На это почти нет надежды.
— Ну не совсем так. Как вы знаете, мы предполагаем, что с помощью Дальнего Зонда Ротор обнаружил Звезду-Соседку и только после этого оставил Солнечную систему. Ротор не
— Так считал и директор Танаяма. Однако путешествие с гиперприводом длилось не менее двух лет. Несчастный случай, технические сложности, психологические проблемы — что угодно могло помешать им. Может быть, они не вернулись именно поэтому.
— Тем не менее, — настойчиво продолжал Коропатский, — я не исключаю, что они там.
— Даже если они там, Ротор должен находиться на орбите звезды, поскольку пригодных для обитания планет там и быть не может. Если психологические неурядицы не остановили их еще по дороге, они не замедлят появиться теперь. Кто знает, может быть вокруг нашей ближайшей соседки кружит лишь мертвое поселение.
— Вот видите, значит, нужно лететь к ней, разыскать Ротор, живой или мертвый. В любом случае с Ротора можно привезти нечто такое, что заставит всех поверить, что вы побывали возле звезды, и вернулись. — Он широко улыбнулся. — Тогда даже я поверю. Вот такую я ставлю перед вами цель, ради достижения которой Земля отыщет для вас и средства, и ресурсы, и людей.
А после обеда, на котором к техническим вопросам более не обращались, Коропатский по-дружески, но как будто с легкой ехидцей опять обратился к Уэндел:
— Кстати, не забудьте, мы даем вам всего три года на эту работу. Не более.
44
— Итак, мой хитроумный замысел оказался ненужным, — не без сожаления заметил Крайл Фишер.
— Увы. Они готовы продолжать без всяких угроз с моей стороны. Только их почему-то обеспокоило — Танаяме это и в голову не приходило, — как отвести возможные обвинения в мошенничестве. По-моему, Танаяма намеревался уничтожить Ротор. И пусть потом во всю глотку орали бы: «Неправда!»
— Вряд ли. Он приказал бы экипажу доставить ему доказательства того, что Ротор погиб. Такое свидетельство убедило бы и весь мир. А каков этот новый директор?
— Полная противоположность Танаяме. Мягкий такой, предупредительный, но мне кажется, что Всемирному конгрессу будет с ним не легче, чем с Танаямой. Вот только освоится на новом месте.
— Значит, в отличие от Танаямы он собирается действовать более разумно.
— Да, но этот его намек… Я до сих пор киплю! Это же надо додуматься — сфальсифицировать результаты космического перелета. Возможно, такое могло прийти в голову потому, что земляне не ощущают пространства. Совсем. Вы слишком привыкли к своей громаде и редко ее покидаете, да и то ненадолго.
Фишер улыбнулся.
— Но я-то ее покидал. И нередко. А ты — вообще из поселения. Так что мы двое к этой планете не так уж и прикованы.
— Верно. — Уэндел искоса взглянула на него. — А мне иногда кажется: ты и вовсе забыл,
— Я не забывал. Не буду же я все время твердить себе под нос: «Тесса — поселенка! Тесса — поселенка!» И тем не менее я все время помню об этом.
— Ну а еще хоть кто-нибудь помнит? — Она неопределенно помахала рукой, очертив в воздухе непонятную фигуру. — Гипер-Сити находится под немыслимым покровом секретности. А почему? Чтобы поселения не пронюхали? Ведь надо овладеть сверхсветовым полетом, прежде чем поселения займутся этой же работой. А кто здесь распоряжается? Поселенка!
— За пять лет, что ты здесь провела, тебе это впервые пришло в голову?
— Нет, приходит время от времени. Понять не могу, почему они не опасаются доверять мне?
Фишер расхохотался.
— С тобой дело обстоит гораздо проще. Ты ведь ученая.
— Ну и что?
— Ученые, как наемники, не имеют прочной привязанности к какому бы то ни было обществу. Стоит поставить перед ученым интересную проблему, снабдить его всем необходимым, деньгами и оборудованием, и он даже не подумает, откуда берутся средства. Признайся — тебе дела нет ни до Земли, ни до Аделии, ни до поселений вообще — даже до человечества в целом. Ты просто хочешь создать сверхсветовой звездолет, и более тебя ничего не волнует.
— Ну знаешь ли, в этот стереотип укладывается не каждый ученый, — пылко ответила Уэндел. — Я, например.
— Тесса, не сомневаюсь, что и они все понимают, ведь ты скорее всего находишься под постоянным надзором. Наверняка кое-кто из твоих ближайших помощников следит за твоей деятельностью и доносит о ней правительству.
— Остается только надеяться, что это не ты.
— Только не говори, что ты никогда не думала, что, находясь рядом с тобой, я исполняю свои обязанности — охотника за секретами.
— Честно говоря, эта мысль время от времени приходит мне в голову.
— Понимаешь, я не гожусь для такого поручения. Во-первых, мы с тобой слишком близки, чтобы они мне доверяли. Не сомневаюсь, что за мной тоже следят и тщательно анализируют. Но пока я привязан к тебе…
— Крайл, какой ты бесчувственный! Неужели можно шутить такими вещами?
— Я не шучу, просто пытаюсь смотреть на вещи реально. Если я наскучу тебе, то выпаду из обоймы. Приунывшая Тесса будет уже не такой усердной, и тогда меня сразу уберут и на освободившееся место пристроят другого. В конце концов им нужно, чтобы ты была довольна — мои чувства им безразличны. Другой причины я не вижу. Такая вот схема — логично, правда?
Уэндел вдруг потянулась к щеке Крайла.
— Не волнуйся. Я успела слишком привыкнуть к тебе, чтобы ты мне вдруг надоел. В молодости, когда кровь была горячей, мне, конечно, приходилось бросать мужчин, но теперь…
— Неохота?
— Думай как хочешь. По-твоему, я не могу любить?
— Отчего же. Хладнокровная любовь — своего рода отдых. Но по-моему, сейчас не время говорить об этом. Давай-ка лучше побеседуем о Коропатском и его отношении к твоей работе.
— Это я уж как-нибудь переживу. Я хочу поговорить о другом. Только что я тебе сказала, что земляне не ощущают пространства.