Миры Айзека Азимова. Книга 12
Шрифт:
Азазел обладает возможностями, намного превосходящими наши, но ему недостает умения жить в обществе, потому что он неимоверно эгоистичен и свои мелкие делишки считает выше моих важных проблем.
В этот раз он явился, лежа на боку, с закрытыми глазами, нежно поглаживая пустой воздух перед собой плавными движениями кисточки хвоста.
— О Могучий! — позвал я его, потому что он всегда настаивал именно на таком обращении.
Он открыл глаза и издал режущий свист на пределе слышимости. Очень неприятно.
— Где Астарот? — вопил он. — Где моя прекрасная Астарот?
Тут он заметил меня и произнес, скрипя зубками:
— Так это ты! Да понимаешь ли ты, что позвал меня как раз тогда, когда Астарот… Ведь теперь ни здесь, ни там не будет такой минуты!
— Нигде в мире, — согласился я. — Но подумай, ведь когда ты мне немножко поможешь, ты сможешь вернуться в свой собственный континуум через полминуты после того, как ты его оставил. Астарот к тому времени забеспокоится от того, что тебя нет, но еще не рассердится. А твое появление наполнит ее радостью, и все, что было, может повториться еще раз.
Азазел секунду подумал, и затем сказал тем тоном, который следовало трактовать как благодарность:
— У тебя умишко маленький, примитивный червь, но изобретательный и изворотливый и может иногда пригодиться даже нам, обладающим мощным разумом, но от природы простым и прямодушным. Какая помощь тебе нужна?
Я объяснил существо дела относительно Артаксеркса, Азазел подумал и сказал:
— Я мог бы увеличить мощь его мускулов. Я покачал головой:
— Дело не только в силе. Гораздо важнее искусство и храбрость, а их ему здорово не хватает.
Азазел возмущенно фыркнул:
— Так мне что, ишачить над его моральными качествами, пока у меня хвост не отсохнет?
— А ты можешь предложить другое?
— Конечно, могу. Зря я, что ли, настолько превосхожу тебя? Если твой друг-слабак не может непосредственно поразить врага, почему бы не попробовать эффективное уклонение?
— Ты имеешь в виду — быстро удрать? — Я покачал головой. — Я не думаю, что это произведет хорошее впечатление.
— Я не говорил о бегстве. Я говорил об эффективном уклонении. Для этого придется только сильно сократить время реакции, что делается достаточно просто путем резкой концентрации сил. А чтобы он не тратил силы зря, это сокращение будет вызываться выбросом адреналина. Это будет оперативно — другими словами, будет включаться только в состоянии страха, ярости или другого сильного чувства. Мне только надо его увидеть, и я это сделаю.
— Это просто, — сказал я.
Через четверть часа я был уже в комнате Артаксеркса и дал Азазелу возможность понаблюдать за ним из моего нагрудного кармана. Азазел поработал с его вегетативной нервной системой с близкого расстояния, а потом вернулся к своей Астарот и к тому сомнительному занятию (каково бы оно ни было), которому собирался предаться.
В качестве следующего шага я, тщательно подделываясь под студента, мелом и печатными буквами, написал письмо и подсунул его под дверь Билла Мордугана. Долго ждать не пришлось. Билл повесил на доске объявлений вызов, в котором Артаксерксу предлагалось встретиться с ним в баре «Похмелье чревоугодника», и Артаксеркс знал,
Мы с Филомелой тоже пришли и держались с краю толпы студентов, оживленно предвкушавших зрелище. Артаксеркс, стуча зубами, время от времени заглядывал в принесенную с собой толстую книгу с названием «Справочник по физике и химии». Даже в эту решающую минуту он был не в силах оторваться от пагубного пристрастия.
Билл Мордуган, во весь рост, в тщательно порванной футболке, под которой перекатывались наводящие ужас мускулы, сказал:
— Шнелль, мне довелось узнать, что ты распространяешь обо мне гнусную ложь. Я играю честно, и потому перед тем, как сровнять тебя с асфальтом, я тебе дам шанс оправдаться. Ты говорил кому-нибудь, что видел, как я читал книгу?
— Я однажды видел тебя с комиксами, — сказал Артаксеркс, — но ты их держал вверх ногами, и я не думал поэтому, что ты ее читал, и никому такого не говорил.
— Ты говорил кому-нибудь, что я боюсь девчонок и что у меня насчет них больше разговоров, чем дела?
— Я слышал, как однажды это говорили какие-то девушки, но никогда никому не повторял, Билл.
Мордуган сделал паузу. Худшее было впереди.
— О'кей, Шнелль. Ты когда-нибудь говорил, что я — кабинетный зубрила?
— Нет, сэр! Что я на самом деле говорил, так это то, что вы абсолютно необразованный.
— Итак, ты все отрицаешь?
— Решительно.
— И признаешь, что это все вранье?
— Во всеуслышание.
— И что ты — мерзкий лгун, трусливый врун?
— Безнадежный.
— Тогда, — произнес сквозь стиснутые зубы Мордуган, — я тебя не убью. Я только сломаю тебе парочку-другую твоих куриных ребрышек.
— Весенние битвы! — радостно вопили студенты, окружая кольцом двух бойцов.
— Будет честная драка! — объявил Билл, при всей своей жестокости, не отступающий от кодекса чести колледжа. — Никто не должен помогать мне, и никто не должен помогать ему. Деремся один на один!
— Что может быть честнее? — отозвался громкий хор публики.
— Сними очки, Шнелль, — сказал Мордуган.
— Нет! — храбро ответил Артаксеркс, а в это время кто-то из зрителей сорвал у него очки с носа. — Эй, — вскрикнул Артаксеркс, — ты помогаешь Биллу!
— Ничего подобного. Я помогаю тебе, — ответил студент, держащий в руках очки.
— Но я же не могу разглядеть Мордугана, — сказал Артаксеркс.
— Не волнуйся, — ответил Билл, — ты меня отчетливо почувствуешь.
И не тратя больше слов, залепил молотоподобный кулак Артаксерксу в челюсть.
Кулак просвистел в воздухе, и Билл провернулся на пол-оборота, в то время как Артаксеркс чуть отшатнулся назад, и кулак прошел на четверть дюйма в стороне.
Мордуган выглядел озадаченно. Артаксеркс выглядел ошеломленно.
— Ладно, — сказал Билл. — Теперь получай.
Он рванулся вперед, и его руки заходили, как шатуны паровой машины. Артаксеркс танцевал на месте из стороны в сторону с крайне недоумевающим лицом, и я уже боялся, что он может простудиться от ветра, поднятого руками Мордугана.