Миры Айзека Азимова. Книга 12
Шрифт:
Он пришел домой, взгляд его был вызывающим, но мать с огромным усилием взяла себя в руки и встретила его так, словно ничего необычного не случилось.
Несколько недель она придерживалась этой линии поведения. «Ничего страшного, — говорила она себе. — Это просто каприз. И скоро он вырастет из него».
Дела вошли почти в нормальное русло. А дня три кряду, спускаясь вниз к завтраку, она находила Ричарда у Двери. Он угрюмо ждал начала урока, после чего уходил в черный прямоугольник. Она всегда воздерживалась от замечаний по этому поводу.
И всегда, когда он пользовался Дверью, а особенно когда
И каждый раз она в отчаянии думала о психиатрах и зондировании, но, представив себе довольное лицо невоспитанной мисс Роббинс, которая могла обо всем пронюхать, миссис Хэншо останавливалась, хотя едва ли понимала истинную причину своей нерешительности.
Вот так она жила и делала, что могла. Она велела механо поджидать мальчика у двери — с маленькой «д» — приготовив терго-душ и смену одежды. Ричард покорно мылся и переодевался. Его белье, носки и флексы без промедления выбрасывались, миссис Хэншо безропотно несла ежедневные расходы на рубашки. В конце концов она продлила срок носки брюк до недели при условии их тщательной ежевечерней дезинфекции.
Однажды она предложила Ричарду сопровождать ее в Нью-Йорк. Это было продиктовано скорее смутным желанием держать его у себя на виду, чем частью какого-то хитроумного плана. И он не возражал. Он светился от счастья. Мальчик беззаботно прошел через Дверь. Он не колебался. Он даже избавился от обиженного вида, который напускал на себя по утрам, когда уходил в школу через Дверь.
Миссис Хэншо обрадовалась. Это могло вновь приучить его пользоваться Дверью, и она подстегнула свою изобретательность, стараясь как можно больше путешествовать вместе с Ричардом. Она мобилизовала свою энергию до немыслимых высот и организовала однодневную поездку в Кантон, чтобы полюбоваться китайским фестивалем.
Это было в воскресенье, а на следующее утро Ричард как обычно ушел через дыру в стене. Миссис Хэншо, проснувшись особенно рано, сама стала свидетельницей этого. И на сей раз, потеряв терпение, она жалобно окликнула его:
— А почему не в Дверь, Дикки?
— Дверь хороша для Кантона, — кратко ответил он и ушел из дома.
Так ее план окончился неудачей. А потом, в один из дней, Ричард вернулся домой насквозь промокший. Механо нерешительно крутился вокруг него, а миссис Хэншо, только что вернувшись из Айовы, где провела четыре часа в гостях у сестры, закричала:
— Ричард Хэншо!
Мальчик пристыженно оправдывался:
— Просто начался дождь. И начался очень неожиданно.
Несколько мгновений она не могла найти слов. От собственных школьных дней и уроков географии ее отделяло двадцать долгих лет. Но она вспомнила их, и в памяти возникли косые струи воды, непрерывно льющейся с неба, — сумасшедший водопад, который невозможно было выключить ни краном, ни кнопкой, ни разрывом контакта.
— И ты не мог переждать под крышей? — спросила она.
— Ну что ты, мам! Я спешил домой, как только мог. Я не знал, что пойдет дождь.
Миссис Хэншо нечего было сказать. Она перепугалась, страх наполнил ее до краев, и
Через два дня у Ричарда потекло из носа и появился сухой скрипучий кашель. Миссис Хэншо пришлось признать, что вирус болезни пробрался в ее дом, словно в жалкую лачугу эпохи Железного века.
Такого она потерпеть не могла, ее упрямству и гордости пришел конец, и она согласилась, что Ричарду нужна помощь психиатра.
Миссис Хэншо выбирала доктора с большой осторожностью. Ее первым побуждением было поискать врача в другом городе. Она даже хотела отправиться в Медицинский центр Сан-Франциско и выбрать кого-нибудь наугад.
Но потом ей пришло в голову, что в таком случае она получит просто анонимного консультанта. Значит, ее уравняют с простыми пользователями общественной Двери в городских трущобах — и на какое внимание она тогда может рассчитывать? С другой стороны, если она останется в своей общине, ее слово будет иметь вес…
Миссис Хэншо просмотрела районную карту — из той превосходной серии, которую подготовила компания «Двери» и бесплатно раздавала клиентам. Каждый раз, раскрывая ее, миссис Хэншо испытывала невольный прилив гражданской гордости. Это был не только прекрасно изданный указатель координат Дверей. Это была настоящая карта, которая обозначала точно выверенное положение каждого дома.
А почему бы и нет? Район А-3 славился во всем мире как символ аристократии. Он стал первой общиной на планете, которую полностью обеспечили Дверями. Первый, самый большой, самый богатый и известный всем район. Здесь не было ни заводов, ни складов. Здесь не было даже дорог. Каждый дом превратился в маленькую изолированную крепость. Дверь которой имела выход в любую точку мира, где находилась другая Дверь.
Она внимательно просмотрела кодовый список района А-3, в котором числилось пять тысяч фамилий. Она знала, что среди них найдется и несколько психиатров. В районе А-3 обитали только известные профессионалы.
Доктор Гамильтон Слоун оказался вторым, до имени которого она добралась, и ее палец заскользил по карте. Приемный кабинет доктора находился менее чем в двух милях от ее дома. Ей понравилось его имя. Сам факт, что он жил в А-3, свидетельствовал о достоинствах этого человека. И он жил совсем рядом — практически по соседству. Он должен понять, что это безотлагательное дело — дело, требующее конфиденциальности.
Она решительно позвонила в его приемную и условилась о встрече.
Доктор Гамильтон Слоун выглядел сравнительно молодо, не старше сорока лет. Он был из хорошей семьи и слышал о миссис Хэншо.
Молча выслушав ее, он сказал:
— И это все началось с поломки Двери?
— Совершенно верно, доктор.
— Как вы считаете, может быть, он боится проходить через Двери?
— Конечно, нет. Что за странная идея!
Она откровенно испугалась.
— Все возможно, миссис Хэншо. Все возможно. В конце концов, когда вы перестаете задумываться над тем, как работает Дверь, это еще более пугающий симптом. Вы шагаете в Дверь, и в одно мгновение ваши атомы превращаются в энергетическое поле, которое передается в другую часть пространства и снова преобразуется в материю. И в это мгновение вас не существует.