Миры Джона Уиндема, том 3
Шрифт:
– Знаю я вашу задумку, знаю, – продолжал он. – Только и ждете шанса смыться с проклятой планеты. Я, конечно, вас не виню, на вашем месте любое разумное существо мечтало бы убраться с этого песочного шарика. Вот вы и сговорились захватить корабль и улететь на Землю. Да только просчитались, понятно?
– Лейтенант Ботоес! – рявкнул я самым властным тоном, на какой только был способен. – Немедленно надеть скафандр и выйти ко мне!
Камилло расхохотался:
– Думаешь, я уже у тебя в руках, да? Ты повалил корабль, убил Рауля, выдернул Джефа из тела…
Чудовищный грохот ударил по барабанным перепонкам. Я сообразил, что Камилло разговаривал со мной, держа шлем в руках, а сейчас бросил его. И тут я заметил, что наружный люк воздушного шлюза закрывается!
При мне был универсальный ключ, но изнутри замок блокировался специальной автоматикой. Я оставил эту затею и подошел к иллюминатору. Он находился слишком высоко, пришлось подпрыгнуть, чтобы мельком заглянуть в рубку. Однако Камилло опередил меня, закрыв иллюминатор металлической заслонкой.
Я снова бросился к двери шлюза, приладил ключ к замку… Должно быть, внутри сработал датчик, предупредив Камилло, – автоматический запорный механизм вновь вернулся на место.
Я с проклятием выдернул ключ.
– Камилло! – заорал я, надеясь, что мой голос из брошенного шлема достигнет его ушей. – Камилло, ты все совершенно не так понял! Не валяй дурака, пусти меня!
Ответом был только еле слышный глумливый хохоток.
– Камилло!
Но тут вдруг корабль затрясся, и в землю ударили огненные струи, подняв огромную тучу песка и пыли. Вмиг сообразив, что происходит, я бросился наутек. Скафандр – не лучшая одежда для бега, но и в нем у меня получались гигантские, в десятки ярдов, прыжки. Через несколько мгновений меня уже отделяли от корабля ярдов восемьдесят, и тут я оступился.
Распластавшись на земле, я оглянулся. Из-под «Фигурао» все еще летели пыль и песок, и мелкие камешки барабанили по моему шлему. Внезапно нос корабля задергался и приподнялся над грунтом. Пламенем сразу развеяло пыль, и теперь я достаточно ясно видел корабль, чтобы понять замысел Камилло. Три нижние вспомогательные дюзы натужно ревели, поднимая нос «Фигурао». В целом мысль верная, но хватит ли мощности, чтобы поднять его вертикально?
Камилло добавил тяги, и корабль еще немного приподнялся на свободных ногах треножника. Нос уже не смотрел вниз, а чуточку задрался над линией горизонта.
«Сейчас, – решил я, – врубит на полную».
Третья нога судорожными рывками пошла вон из грунта, да только нос никак не желал подниматься выше. Вот когда я сообразил, почему Камилло так настаивал на разгрузке корабля. Освобожденный от платформы, топлива и всего остального, он бы, может, и поднялся… Однако почти весь груз остался в трюмах.
Дюзы ревели и выбрасывали огонь, нос дрожал, зависнув в воздухе, – но больше не происходило ничего. «Может, держит нога?» – предположил я. Было уже ясно, что расчет на вспомогательные дюзы не оправдался". И в этот миг зажглись основные!
Идиот! Он же спятил! Вообразил, что боковые дюзы
Корабль рванулся вперед почти параллельно земле; точно огромное орало, утопленная нога пропахала в песке широченную борозду. Затем «Фигурао» грохнулся оземь всей тяжестью, снова приподнялся на вспомогательных дюзах, и опять заработал основной двигатель!
Клянусь Иовом, это была отличная попытка! Секунду мне казалось, что Камилло добился своего! Злополучная нога едва касалась песка, корабль разгонялся, удаляясь от меня под таким углом, что я не видел почти ничего, кроме облака пыли с огненным вихрем в середке.
Должно быть, он снова клюнул носом… Не знаю. Я видел только, как из пылевой тучи вдруг вырвалась серебряная птица с пламенно-красным хвостом, совершила сальто и упала обратно, а затем опять подпрыгнула, не так высоко, и кувырнулась на этот раз по-другому… И снова… Потом выросла бурая стена пыли, как водяной столб, поднятый разрывом снаряда.
Я вжался в землю и замер. Между мной и кораблем лежали теперь мили три – все равно неприятно, когда ждешь чудовищного взрыва. А я ждал… ждал…
В конце концов я осторожно приподнял голову. Но «Фигурао» так и не увидел, только тучу пыли и в ней – алое пламя.
Я все еще ждал. Ничего не происходило, лишь таяла туча – песок оседал, пыль рассеивалась. Через несколько минут я отважился встать и, почти не отрывая глаз от места катастрофы, вернулся к платформе. Она наполовину зарылась в песок, но осталась невредима.
Я благополучно поднял ее, накренил, чтобы сбросить песок, отогнал на безопасное расстояние и опустил на землю. Дольше часа я прождал, сидя на платформе. Пыль редела, все отчетливей виднелся серебристый корпус корабля и огонь, непрестанно бьющий из дюз.
Вероятно, от первого удара о грунт здорово приглушился основной двигатель, иначе корабль улетел бы намного дальше и пламя било бы намного сильнее. И все-таки я не исключал возможности взрыва. И понятия не имел, на сколько еще хватит топлива при такой подаче. Регулировать его давление после удара Камилло уже никак не мог, даже если и пристегнулся к койке. У него не было ни малейшего шанса спастись. В таких переделках люди не выживают. Даже карданные механизмы коек не выдерживают.
С этими мыслями пришло страшное понимание: взорвется корабль или нет, но я теперь – один!
И почти в тот же миг я ощутил враждебность пустыни, обступившей меня со всех сторон. В душу снова проник кошмар великого одиночества…
Я снял с платформы купол, расстелил на песке, накачал воздухом. Как бы ни был он жалок, но все-таки дарил иллюзию убежища, отгораживал от угрюмого взора пустыни, ненадолго отваживал навязчивых чудищ.
Смеркалось. Вскоре исчезло маленькое красное солнце, засияли созвездия – знакомые, ибо по меркам небесного свода путешествие с Земли на Марс – всего лишь блошиный скачок. Но однажды над человеком зажгутся другие звезды. В это я верю свято, хоть и представляю, как нескоро это произойдет…