Миры Джона Уиндема, том 4

Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис

Мистер Слетсон был так мил, что зашел к нам попозже справиться о здоровье Мэтью. Я сказал, что Мэтью лучше, хоть вид у него и неважный.

– Мне так жаль, – сказал мистер Слетсон. – Виноват только Леддер. Надеюсь, это больше не повторится. Странное происшествие! Я был далеко, помочь не мог, но все видел. Он ударил Мэтью и ждал, пока тот встанет – явно хотел ударить снова. Но когда Мэтью встал, они все ВДРУГ отступили, уставились на него, а потом бросились бежать. Я спросил зачинщика, Леддера,

что случилось. Он отвечал, что «Мэтью был очень уж злющий». Странно… но это значит, что больше они не пристанут. Кстати… – и, понизив голос, мистер Слетсон принялся немного растерянно поздравлять нас с успехами сына в плавании и рисовании.

Полли очень заинтересовалась подбитым глазом.

– А ты им видишь? – спросила она.

– Да, – сухо отвечал Мэтью.

– Он смешной, – сообщила она и прибавила, подумав: – А Копытцу тоже чуть не выбили глаз.

– Балерина заехала ногой? – предположил Мэтью.

– Нет, еще в той книжке, где про охоту, – объяснила Полли и, помолчав немного, невинно спросила: – Это Чокки?

– Ну хватит! – сказал я. – Мэтью, а твоей учительнице понравилось, что «Домой» напечатали в газетах?

Мэтью покачал головой:

– Я ее еще не видел. Сегодня рисования не было.

– Наша мисс Пинксер видела, – вмешалась Полли. – Она считает, что это просто дрянь.

– Господи, Полли! – взволновалась Мэри. – Не может быть, чтобы она так выразилась.

– Она не выразилась. Она подумала. Сразу видно… Она сказала, у Мэтью стиг… стигматы, что ли, и наверняка он носит очки. А я ей сказала, на что ему очки, ведь это не он рисовал.

Мы с Мэри переглянулись.

– Ой, что ты натворила! – охнула Мэри.

– Так это ж правда, – возроптала Полли.

– Нет, – сказал Мэтью. – Это я рисовал. Учительница сама видела.

Полли фыркнула.

Когда они наконец ушли, я рассказал Мэри свои новости. Утром звонил Лендис. Он видел сэра Уильяма. Тот заинтересовался Мэтью. Время у него распределено по минутам, но все же он велел мне договориться с его секретаршей.

Я позвонил, и секретарша тоже упомянула о времени, но обещала посмотреть, зашуршала бумагой и наконец любезно сообщила, что мне повезло – в пятницу в два есть просвет, можно прийти, иначе придется ждать неделями.

Мэри колебалась. Кажется, за последние дни ее нелюбовь к Чокки ослабела; и еще, я думаю, ей не хотелось делить с кем-то Мэтью – как прежде, когда он пошел в школу. Однако присущий ей здравый смысл победил, и мы решили, что в пятницу я повезу Мэтью на Харли-стрит.

В среду было тихо. Мэри отказала только двоим посетителям и еще двоим – по телефону, а в школе прогнали предполагаемого репортера. Правда, сам Мэтью не поладил с Кефером.

Началось, по-видимому, с того, что Кефер на уроке физики

сказал, что скорость света – предел, и ничто не может двигаться быстрее света.

Мэтью поднял руку. Кефер посмотрел на него.

– О, – сказал он. – Так я и думал. Ну, молодой человек, что вы знаете такого, чего не знал Эйнштейн?

Мэтью уже жалел, что выскочил, и буркнул:

– Это я так… Неважно.

– Нет, важно, – настаивал учитель. – Всякое возражение Эйнштейну чрезвычайно важно. Возражайте!

– Простите, сэр, скорость света – предел только физической скорости.

– Конечно. А что, по-вашему, движется быстрее?

– Мысль, – сказал Мэтью.

Кефер снова посмотрел на него.

– Мысль, милый мой Гор, тоже физический процесс. В нем участвуют нейроны, в клетках происходят химические изменения. Все это занимает время. Его можно измерить в микросекундах. Поверьте, скорость мысли окажется много меньше скорости света. Иначе мы могли бы предотвратить немало несчастных случаев.

– Простите…

– Что такое, Гор?

– Понимаете, сэр… Я, наверное, хотел сказать не «мысль», а «разум».

– Ах вон что? Психология – не моя область. Не объясните ли нам?

– Если вы, сэр, как-нибудь… ну, метнете ваш ум…

– Метну? Быть может, пошлю сообщение?

– Да, сэр. Если вы его пошлете, пространство и время. ну, исчезнут.

– Так, так. Чрезвычайно занятная гипотеза. Вероятно, вы можете это продемонстрировать?

– Нет, сэр, я не могу… – и Мэтью остановился.

– Однако знаете того, кто может? Я уверен, что будет чрезвычайно поучительно, если вы его нам покажете. – Он печально взглянул на Мэтью и покачал головой. Мэтью уставился в парту.

– Итак, – обратился учитель к классу, – ничто в мире (за исключением ума Мэтью Гора) не превышает скорости света. Продолжим урок…

В пятницу я встретил Мэтью на вокзале Ватерлоо. Мы позавтракали и пришли к сэру Уильяму без пяти два.

Сэр Уильям оказался высоким, чисто выбритым, горбоносым, полуседым человеком с темными, зоркими глазами и густыми бровями. На улице я бы принял его за юриста, а не за врача. Сначала мне показалось, что я его где-то видел – быть может, потому, что он был похож на герцога Веллингтона.

Я представил ему Мэтью, мы поговорили немного, и он попросил меня подождать.

– Сколько мне ждать? – спросил я у секретарши.

– Не меньше двух часов: пациент новый, – ответила она. – Приходите после четырех. Мы присмотрим за мальчиком, если он выйдет раньше.

Я пошел к себе на службу, а в пятом часу вернулся. Мэтью вышел в шестом и взглянул на часы.

– Ой! – удивился он. – А я-то думал, что пробыл там всего полчаса.

Тут вмешалась секретарша.