Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Шрифт:
Миссис Фрэтт вскочила на ноги и медленно двинулась к креслу Кэрмоди. Абду поддерживал ее под локоть. Внезапно она остановилась и положила руку на грудь, туда, где билось сердце.
— Это еще одна его хитрость, миссис Фрэтт, — сказал Абду, видя, что она молчит.
— Помоги мне, Рафаэль, — тихо произнесла миссис Фрэтт. — Помоги мне.
— Я стану вашей силой, — ответил Абду.
Он подошел к столу и сдернул покрывало. В лучах солнечного света заблестела сталь: длинные острые ножи, хирургические скальпели, хирургический бур,
Абду взял скальпель и, подойдя к миссис Фрэтт, вложил инструмент ей в руку.
— Думаю, сначала надо немного поработать с его лицом. Он должен почувствовать часть той боли, какую пережили вы, миссис Фрэтт.
Женщина судорожно сжала скальпель и замахнулась им на Кэрмоди.
— Если вы будете вести себя малодушно, то поставите крест на всех этих долгих годах ожиданий. Неужели вы потеряли свое зрение ни за что?
Она дрогнула:
— Дай мне пощупать его лицо. Я не вижу, но пусть мои пальцы почувствуют страх того, кого я возненавидела с первой минуты нашей встречи. О Боже! Я никогда не думала, что у меня не хватит духу на это. Я привыкла плакать, потому что не могла до него дотянуться!
Она приблизилась к Кэрмоди и, вытянув правую руку, коснулась его лба. Пальцы тут же отдернулись, вновь коснулись кожи и двинулись вниз, ощупывая лицо.
Кэрмоди вцепился в руку зубами. Женщина закричала и попыталась вырвать ладонь, но челюсти крепко держали ее. Пленник привстал вместе с креслом и, сжав коленями ее ногу, рывком приподнял ее на несколько дюймов. Миссис Фрэтт еще раз закричала и едва не упала на пол. Взревев, Абду бросился ей на помощь.
Кэрмоди поднатужился и с неимоверным усилием разорвал веревку, стягивавшую лодыжки. Женщина вырвала руку и отступила на шаг. Пленник подобрался и, резко выпрямив ноги, пнул ее в живот. Миссис Фрэтт отлетела назад и, наскочив на Абду, рухнула к его ногам.
Абду тупо взглянул на окровавленный скальпель в своей руке, на кровь, струящуюся по спине женщины, потом бросил инструмент и опустился на колени.
Тихо окликнув миссис Фрэтт по имени, он приложил ухо к ее груди и наконец медленно поднялся.
— Скальпель вошел неглубоко. Он не мог убить ее. Это ты убил ее, тварь.
— Я не хотел ее убивать, — хрипло ответил Кэрмоди. — Это ты во всем виноват. Но я был бы просто глупцом, если бы сидел на месте и позволял ей резать меня на куски.
— Ты все равно свое получишь, — тихо произнес Абду. — Твой трюк не сработает дважды.
Он поднял скальпель и двинулся к Кэрмоди.
— А тебе-то какой в этом интерес, Абду? Ты же получил от нее все, что только мог. Разве этого недостаточно? Зачем ты хочешь мучить меня?
— Ты прав, благодаря ей я жил как король. Но я уважал эту леди от всего сердца. И потом, мне всегда хотелось посмотреть, насколько
Он снова привязал лодыжки Кэрмоди к ножкам кресла и, встав за спинкой, обхватил левой рукой голову Кэрмоди. А правой воткнул скальпель ему в щеку и повел им вниз.
— Тебе не больно, приятель? — шепнул Абду в ухо священника.
— Довольно неприятно, — шепотом ответил Кэрмоди.
— Тогда посмотрим, крепка ли кожа твоих губ.
Скальпель полоснул уголок его рта. Кэрмоди дернулся от боли, но, сжав зубы, подавил рвавшийся из горла крик.
Абду приставил лезвие к яремной вене Кэрмоди.
— А ты дерни головой, и все кончится. Как тебе нравится такая идея?
— Боюсь, что теперь она мне действительно нравится, — ответил Кэрмоди. — Прости меня, Господи.
— Да, это настоящее самоубийство. Если ад существует, то я надеюсь, ты угодишь именно туда. Но я смотрю, ты что-то не торопишься.
Абду вернулся к столу и взял несколько деревянных щепок.
— Надо будет поджечь их под твоими ногтями. Ты когда-нибудь пользовался такими штуками?
Кэрмоди сглотнул слюну и сказал:
— Боже, прости меня еще раз.
— А ты думал, что об этом уже можно забыть, верно? Но мы не можем убежать от своих злодеяний. Они преследуют нас как собака, учуявшая кость.
Абду подошел к креслу, встал на колени и, навалившись животом на бедра Кэрмоди, снял с пленника туфлю и носок. Кэрмоди стал извиваться, пытаясь сбросить с себя мучителя, и вдруг закричал — это щепка вонзилась ему под ноготь большого пальца.
— Давай кричи, — подбодрил его Абду. — Никто не услышит тебя через эти стены.
Он взял коробок кэринянских спичек, чиркнул одной из них о каменный пол и, подпалив кончик щепки, встал.
— Это дерево пропитано маслом, — сообщил он. — Жжет как адский огонь, правда?
Внезапно в дверь постучали. Абду развернулся и выхватил из кобуры пистолет. Кто-то снова постучал, и стало тихо. Абду с облегчением вздохнул и неожиданно подпрыгнул от телефонного звонка.
Священник следил, как над медленно разгорающимся огнем поднимается дым. Он уже не кричал и чувствовал, что скоро потеряет сознание. Он испытывал неимоверную боль, но знал, что она несравнима с теми адскими муками, когда огонь коснется нервов.
— Хватит звонить, черт бы тебя побрал! — рявкнул Абду.
— Наверное, это ищут меня, — простонал Кэрмоди. — Они нашли полицейских, которых вы вывели из строя. И им известно, что я не покидал отель.
— Ладно, пусть поищут тебя в другом месте. Сюда никто не попадет, пока дверь на засове.
Кэрмоди зашипел от боли.
— А что ты будешь делать потом? Они все равно не уйдут. Кроме того, они знают, что этот номер снимает миссис Фрэтт, которая на телефонный звонок не отвечает. И тебя в твоем номере нет. Охране известно, что из отеля ты не выходил. Ты же знаешь, как они проверяют каждого, кто входит и выходит.