Миры Филипа Фармера. Т. 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол
Шрифт:
Челюсть его отвалилась, бирка выпала из рук.
— В чем дело? — спросил Кандельман, широкими шагами направляясь к невысокому патологоанатому.
Шант сдернул простыню, открыв труп взгляду уззита.
— Жак Кюз! — выдохнул Кандельман, замерев на месте, точно от пощечины.
И в первый раз за все время знакомства с уззитом Лейф увидел, как спадает его маска безразличия — точно ледник обрушился в море.
— Торлейфссон! — взревел Кандельман. — Где он?!
Один из уззитов подскочил к разъяренному начальнику
— Ладно, — выдавил из себя Кандельман, выслушав его. — Вызовите его по кубу. Без моего приказа он не должен был бродить по больнице. За пренебрежение своими обязанностями он еще поплатится.
Должно быть, он вне себя, подумал Лейф. Он не дал уззиту шанса прийти в себя. Он тоже подскочил к телу и воскликнул:
— Это Ингольф! Я только что делал его вскрытие!
Шант моргнул.
— Это невозможно! Очевидно…
— Понимаю. Но вот же он! А меньше часа назад я видел, как он превратился в пепел.
Лейф торопливо соображал. Надо будет связаться с Заком Роу, чтобы агент Корпуса в Бюро переписей кое-что подправил. Кандельман, несомненно, снимет отпечатки пальцев и узоры сетчатки трупа на каталке, чтобы сравнить их с архивом. А агент КХВ загодя заменит данными Ингольфа запись о человеке, скончавшемся, допустим, сто лет назад. А еще лучше, двести пятьдесят — современника Предтечи.
Потом совпадение «случайно» выплывет на свет, чтобы вызвать смятение, чтобы помочь нагнетанию атмосферы таинственности и суеверной нервозности. Вот-вот Предтеча вернется из странствий по векам, и наступит Конец Времен!
«Хотите знамений — получайте».
Даннологи, конечно, начнут строить теории, что покойный имел два тела в настоящем, и одно в прошлом, потому что, как и Сигмен, путешествовал во времени Многие годы считалось, что, возвращаясь, путешественник во времени обнаружит собственный дубликат. Может быть, и не один, а столько, сколько раз он возвращается.
Ингольф явно подтверждал этот тезис.
Но его случай был явно парадоксален. Специалисты будут обсуждать его в серьезных «Хронос-журнале» и «Полях проявления», а пропагандисты — переделывать в комиксы. Загадка на загадке — кем был на самом деле Ингольф? Что значат инициалы на его груди? Почему стилет? А Шант быстро обнаружит, что раны нанесены после смерти Ингольфа.
Если Ингольф умер один раз двести пятьдесят лет назад и дважды — сегодня, В результате действий таинственного и коварного J. С., то кто он сам? Ученик Предтечи? И не убил ли его Иуда-Меняла, Противотеча, сводный брат и извечный враг Сигмена — не единожды убил, но трижды? И не убьет ли снова?
Или то был злобный французский подпольщик Жак Кюз, смутная тень безумца, одержимого идеей освобождения своей любимой Франции от учеников Предтечи?
— Яке Кутсе, — пробормотал Кандельман, переиначивая на исландский лад только что мысленно произнесенное Лейфом имя. — Он был у меня под носом. А я упустил его.
Серые плиты глаз сверкнули из-под его век, точно он ожидал, что француз выскочит из холодильника
— Доктор Баркер! — донеслось из куба.
Лейф подошел к стене и щелкнул переключателем.
— В патанатомии, — сказал он.
— Архиуриэлит, доктор Баркер! — Девичий голос дрожал.
— Не пугайся, девочка. Он не кусается.
В кубе проявились сначала оба подбородка Даннто, а потом и все остальное.
— Это я тебе припомню! — пробурчал архиуриэлит, скривившись.
— А разве не так?
— Ты знаешь, о чем я! — взревел Даннто, багровея. — Неважно. — Он с трудом справился с собой. — Как моя жена?
— Первые сообщения сильно преувеличивали. Она отнюдь не тяжело ранена. К завтрашнему дню она уже сможет встать. Но увидеть ее вы пока не сможете — она получила снотворное и проспит до завтрашнего дня.
— Могу я посмотреть на нее в кубе?
— Куб не работает, а мы не хотим пускать техов в комнату, чтобы не беспокоить пациентку.
— Не работает?! Клянусь Сигменом, кто-то поплатится за это! — Даннто глянул мимо Лейфа. — Кандельман, ты расследовал этот случай?
— Шиб, абба. Но я не могу найти лейтенанта Торлейфссона, которого я послал допросить теха.
— Почему?!
— Абба, тут творится что-то странное.
Не сводя взгляда с куба, Кандельман немногословно и невыразительно обрисовал ситуацию.
— Иуда-Меняла! — выдохнул Даннто, когда уззит отступил, демонстрируя кровавые знаки на груди покойного.
Но архиуриэлит оправился быстро.
— Почему вокруг больницы не выставлен кордон?
— О присутствии Жака Кюза я узнал только несколько минут назад, — огрызнулся Кандельман. — А с тех пор линию занимаете вы.
— Жак Кюз? — переспросил Даннто. — Это явно дело рук Иуды-Менялы.
— В этом случае, — ответил Кандельман со сдержанным гневом в голосе, — кордон ставить бессмысленно. Невозможно поймать человека, скользящего во времени, как змея в траве.
— Это твое дело — узнать, Меняла его убил или нет! — взревел Даннто. — С чего ты взял, будто я прав? Ты же уззит, ты никому не должен верить на слово!
Кандельман моргнул от изумления и, шагнув к стене, отключил связь со священником и набрал номер местного штаба уззитов.
— Капитан, пошлите немедленно сорок человек в больницу Суровой Благости.
Капитан попытался одновременно спрятать комикс под стол и сохранить серьезный и важный вид.
— Абба, у нас нет свободных людей.
— Через десять минут.
— Шиб, абба.
Через десять минут в морг спустился лично сандальфон Даннто.
— Джек, старина, — проговорил он, подходя к Кандельману и обнимая его за тощие плечи, — прости, что разозлился на тебя. Я знаю, ты делаешь все, что в твоих силах. Ты лучший в рядах уззитов. Но пойми — я беспокоюсь за Аллу, и все, что касается ее, меня очень волнует. А кроме того, этот знак J. С… Слишком часто появляются эти инициалы в самых неожиданных и невероятных местах в последние три года. И пока мы не нашли того, кто их оставляет.