Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход
Шрифт:
Руах сжал кулаки и гневно глянул на Бёртона, потом развернулся и зашагал прочь.
— Что такое «нацист»? — спросил Бёртон у Фрайгейта.
Американец постарался объяснить как можно более доходчиво.
— Много мне нужно узнать обо всем, что произошло после того, как я умер, — сказал Бёртон. — Этот человек ошибся на мой счет. Никакой я не нацист. И вы говорите, что Англия стала державой второго сорта? Всего через пятьдесят лет после моей смерти? Верится с трудом.
— С какой стати я бы стал вас обманывать? — возразил Фрайгейт. — Только не стоит так
Слушая янки, Бёртон чувствовал гордость за свою родину. Хотя при жизни Англия относилась к нему более чем небрежно и хотя ему всегда хотелось поскорее смыться с родного острова, как только он туда попадал, он стал бы сражаться за родину насмерть. И еще он был предан королеве.
Неожиданно он спросил:
— Если вы догадались, кто я такой, почему молчали?
— Хотел удостовериться. И потом, у нас было не так много времени для светского общения, — пояснил Фрайгейт. — Да и для всякого другого тоже, — добавил он, искоса поглядывая на чудесную фигуру Алисы Харгривз.
— Про нее я тоже знаю, — сказал он. — Если она та женщина, за которую я ее принимаю.
— Я ее совсем не знаю, — отозвался Бёртон и остановился. Они поднялись по склону первого холма и оказались на его вершине. Тело положили на землю под высоченной красной сосной.
Казз, зажав в ручище сланцевый ножик, тут же уселся на корточки около трупа. Задрав голову к небу, он выговорил несколько фраз, которые, скорее всего, представляли собой ритуальную песнь. А потом, пока остальные не успели и ртов раскрыть, он разрезал тело и вытащил печень.
Многие в ужасе закричали. Бёртон хмыкнул. Монат не сводил с Казза глаз.
Громадные зубищи Казза впились в кровоточащий орган и оторвали от него здоровенный кусок. Массивные челюсти неандертальца задвигались, пережевывая лакомство. Он полуприкрыл глаза от восторга. Бёртон подошел к нему и протянул руку, намереваясь этим выразить протест. Казз осклабился, отрезал кусок и протянул Бёртону. Он не на шутку удивился, когда тот отказался.
— Каннибал! — воскликнула Алиса Харгривз. — О Боже, кровожадный, дурно пахнущий каннибал! И это — обещанная загробная жизнь!
— Он ничуть не хуже наших предков, — сказал Бёртон. Сам он уже оправился от потрясения и даже наслаждался — немножко — реакцией остальных. — В местах, где, похоже, с едой дела обстоят плоховато, его действия на редкость практичны. Ну а наша задача схоронить труп, не располагая нужными инструментами для того, чтобы копать землю, разрешена. И потом, если мы ошиблись насчет того, что наши контейнеры — это источник питания, мы вскоре последуем примеру Казза!
— Никогда! — выкрикнула Алиса. — Лучше я умру!
— Вот именно, — подтвердил Бёртон холодно. — Предлагаю отойти и дать ему поесть. Мне это зрелище аппетита не прибавляет, и я нахожу его таким же тошнотворным, как трапезы янки на фронтире [7] . Или провинциальных прелатов [8] , —
Они отошли подальше от Казза, за одно из гигантских сучковатых деревьев. Алиса сказала:
— Не желаю находиться рядом с ним. Он животное, мерзость! И я ни секунды не буду чувствовать себя спокойно, если он будет рядом!
7
Фронтир (от англ. frontier — граница) — линия продвижения американских поселенцев на Запад от восточного побережья Северной Америки.
8
Прелат — высший духовный сан в католической и англиканской церквах.
— Вы просили защиты, — сказал Бёртон. — И я предоставлю вам ее, пока вы будете членом этой группы. Но вам также придется соглашаться с моими решениями. Одно из них таково: обезьяночеловек остается с нами. Мы нуждаемся в его силе и умениях, которые представляются мне весьма соответствующими этому миру. Мы стали примитивными, стало быть, можем поучиться у примитивного человека. Он остается.
Алиса обвела остальных умоляющим взглядом, не говоря ни слова. Монат нахмурился. Фрайгейт пожал плечами и сказал:
— Миссис Харгривз, если только можете, забудьте о своих нравах, о своих убеждениях. Мы находимся не в замечательном первоклассном викторианском раю. Да и вообще ни в каком не в раю — из тех, о которых когда-то мечтали. Вы не можете здесь думать и вести себя так, как на Земле. Во-первых, вы жили в обществе, где женщины с головы до ног закрывали себя тяжелыми платьями, и вид обнаженной женской коленки представлял собой волнующее сексуальное событие. Тем не менее вы, похоже, не слишком страдаете от того, что обнажены. Вы так уравновешены и горды, словно на вас монашеский балахон.
— Я от этого не в восторге, — возразила Алиса. — Но чего мне стыдиться? Там, где наги все, нагих нет. Ничего не поделаешь, верно? И если бы какой-нибудь ангел явился и предложил мне одежду, я бы не стала ее надевать. Тогда я стала бы непохожей на остальных. И потом, у меня хорошая фигура. Не будь это так, я бы больше страдала.
Мужчины рассмеялись, и Фрайгейт сказал:
— Вы просто сказочны, Алиса. Совершенно сказочны. Можно, я буду звать вас Алисой? «Миссис Харгривз» — это как-то чересчур официально, когда говоришь с обнаженной женщиной.
Она ничего не ответила — отошла прочь и исчезла за большим деревом. Бёртон сказал:
— В будущем надо будет что-то предпринять в отношении санитарии. А это значит, что кто-то должен будет принимать решения в области стратегии здравоохранения и обладать властью принимать законы и следить за их выполнением. Но как сформировать правоохранительные, судебные и исполнительные органы, когда царит такая анархия?
— Давайте вернемся к проблеме более насущной, — посоветовал ему Фрайгейт. — Что нам делать с мертвецом?