Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
Шрифт:
— Тогда, значит, мы опять там же, откуда было ушли. Пит может быть одним из них!
— Если он агент, то ситуация такова, как я говорил. И мы ничего нового ему не сообщим.
— Ага, но зато он нам может много чего порассказать!
— И мы будем это выбивать из него? А что, если он действительно Фрайгейт?
— Да не стану я этого делать вообще! Разве уж если ставки будут больно высоки. О черт, даже и тогда не стану!
— Мы можем уплыть, его бросим тут, — сказал Фаррингтон.
Том криво улыбнулся и буркнул:
— Эвон
— Ей-Богу, ты меня все-таки достанешь когда-нибудь, Том!
— О’кей! Никогда в жизни больше и словечка не пророню на сей счет. Кроме того, я знаю, что у тебя в организме и одной косточки, чтоб дрогнула, не отыщешь.
Итак, что ж нам делать? И помни, что если мы будем продолжать плыть под парусами, то к тому времени, когда мы доберемся до Северного полюса (если допустить, что мы до него доберемся вообще), Пит, оставшись здесь, все наши загадки уже решит.
— О черт! — простонал Фаррингтон. — Да как он вообще может оказаться одним из них? Они же в сравнении с людьми — супермены, верно? А этот Фрайгейт уж точно никакой не супер! Только ты уж не обижайся, Пит.
Том, прищурившись, поглядел на Фрайгейта:
— Так он же мог и притвориться человеком… Впрочем, не думаю, что кому-нибудь удалось бы носить такую маскировку двадцать шесть лет.
— Мастак ты болтать, приятель.
— Еще поглядим, кто больше болтает-то! Истинный вождь Открой-Рот-Пошире!
Фаррингтон зажег еще одну сигарету. Райдер последовал его примеру, а потом спросил:
— Хочешь подымить, Пит?
— Значит, порешили меня дымом удушить? — улыбнулся Фрайгейт. Он вытащил сигару из своей висевшей через плечо сумочки. — А еще я не отказался бы от выпить чего покрепче.
— Этого нам всем недостает. Том, позаботься насчет выпивки. А потом мы все ему расскажем. Господи, как полегчало-то!
Глава 55
— Это была темная бурная ночь, — начал Том. Он усмехнулся, показывая, что умышленно пародирует классические вступления к рассказам о привидениях. — Джек и я…
— Пусть будет — Мартин, Том. Помнишь наш уговор? Даже если мы наедине…
— Конечно, помню, но тогда ты был еще Джеком. Разумеется, в те дни я уже был знаком с Кидом, но близкими друзьями мы еще не стали. Наши хижины стояли близко одна от другой, и мы оба служили моряками на патрульной шлюпке местного диктатора.
Однажды, когда я был свободен от дежурства и мирно спал в своей хижине, я вдруг проснулся. Разбудили меня не молнии и не гром. Просто кто-то тряс меня за плечо.
Сначала я подумал, что это Говардина — моя женщин. Ты помнишь ее, Кид?
— Красотка была, — пояснил Мартин Фрайгейту. — Рыжая как огонь шотландка.
Фрайгейт заерзал на скамейке, а потом сказал:
— Знаете, мне бы очень хотелось поскорее добраться до сути дела.
— О’кей, тогда обойдемся без литературного украшательства. Тем более что это была не Говардина — та крепко спала. Затем вспышка молнии
Думаю, меня либо усыпили, либо я был под каким-то особым психическим воздействием. Я подумал — ой, ой, этот парень меня достал, он каким-то образом парализовал меня и сейчас искренне ваш получит свое!
Конечно, возможно, я просто проснулся в каком-то совсем другом месте, но ведь я не чувствовал, что меня волокут из хижины!
Еще две вспышки молний позволили мне рассмотреть этого парня чуть подетальнее. И вот тут меня просто оглушило. Заметьте, мне не стало страшно, я просто удивился. Его фигура была закутана в большой черный плащ. А голова! Да ее просто не было! Я хочу сказать, она была накрыта большим сосудом, вроде круглого аквариума для рыб. И эта штука была тоже черной, так что черты лица рассмотреть не удавалось. А он каким-то образом видел меня отлично.
Но если двигаться я не мог, то уж говорить-то — извольте! Я спросил: «Кто ты такой?» Сказал это нарочито громко, чтоб разбудить Говардину, но она даже не пошевельнулась за все время нашего с ним разговора. Я решил, что ее тоже одурманили, только еще сильнее, чем меня.
Чужак заговорил басом, ответив мне по-английски:
— У меня мало времени, и я не могу отвлекаться на мелочи. Мое имя значения не имеет. Да к тому же я бы тебе его все равно не назвал, ибо тебя могут обнаружить и развернуть твою память.
Я не знал, что это значит «развернуть память». Все происходящее и без того выглядело сплошным безумием. Я знал, что не сплю, и очень об этом сожалел.
— А если бы они это сделали, то узнали бы обо всем, что говорилось и делалось в этой хижине, — продолжал этот hombre [85] . — Это все равно что снять кинофильм с того, что заключено в твоей памяти. А из него они могут вырезать все, что сочтут нужным, чтоб ты позабыл, и ты это действительно позабудешь. Но даже если они это сделают, я все равно явлюсь к тебе еще раз и мы поговорим о многом.
85
Мужчина, парень (исп.).
— А кто такие эти они? — спросил я.
— Это те люди, которые восстановили эту планету и воскресили вас, — ответил он. — А теперь слушай и не перебивай, пока я не кончу.
Ты ведь знаешь меня, Кид. Я же ни от кого не потерплю панибратства. Но этот тип говорил со мной так, будто весь мир — это его ранчо, а я — слуга при нем. А впрочем, я все равно ни черта сделать не мог!
— «Они», — сказал незнакомец, — живут в Башне, что стоит в самом центре Полярного моря на севере. Может быть, ты слыхал какие-нибудь разговоры об этом? Ведь кое-кому из людей и в самом деле довелось пройти через горы, окружающие это море.