Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
Шрифт:
Фаррингтон помолчал, он собирался выдать очередную байку, его налитые кровью глаза часто-часто моргали.
— Ох да! Вы же… а… хм… ваше имя Фрайгейт, верно? Питер Фрайгейт. Тот, что прочел прорву книг? Да, Том и я решили. Мы объявим о нашем выборе во время этой вечеринки.
— Надеюсь, это буду я, — сказал Фрайгейт. — Мне очень хотелось бы плавать с вами.
— Энтузиазм, конечно, дело важное, — сказал Фаррингтон. — Но опыт ценится еще выше. Сложите одно с другим, и получите настоящего морского волка.
Питер вздохнул поглубже и рискнул пойти ва-банк:
— Эта неопределенность угнетает меня. Не могли бы вы хотя бы сказать — вы меня отклонили? Если да, я пойду топить свое горе в вине.
Фаррингтон ухмыльнулся:
— Неужели
— Ну хотя бы потому, что я и в самом деле хочу добраться до конца Реки.
Фаррингтон поднял брови:
— Эва! Вы что ж, ожидаете там найти ответы на все ваши вопросы?
— «Мне не нужны миллионы, пусть лучше ответят на мои вопросы», — сказал Питер. — Эта цитата принадлежит одному из действующих лиц романа Достоевского «Братья Карамазовы».
Лицо Фаррингтона озарилось ярким внутренним светом.
— Великолепно сказано! Я слыхал о Достоевском, но у меня не было случая его прочесть. Не думаю, чтоб в мое время он переводился на английский. Во всяком случае, мне он не попадался.
— Ницше признавался, что он очень много узнал о психологии, читая русские романы.
— Ницше, а? А вы его хорошо знаете?
— Я читал его и на немецком, и на английском. Он был великим поэтом, единственным немецким философом, который мог писать языком получше обычной водянистой прозы. Нет, это несправедливо. Шопенгауэр тоже мог писать вещи, которые не погружали вас в сон и не вызывали нервного столбняка, пока вы дожидались, когда же наконец доберетесь до конца фразы. Хотя я, конечно, не согласен с концепцией Ницше насчет Obermensch [53] : «Человек — канат, протянутый над пропастью между животным и сверхчеловеком». Это не точная цитата — прошло чертовски много времени с тех пор, как я прочел «Так сказал Заратустра».
53
Сверхчеловек (нем.).
Но я действительно верю, что человек — это канат между животным и сверхчеловеком. Только сверхчеловек, о котором я думаю — мужчина ли, женщина ли, — это личность, которая освободилась от всех предрассудков, неврозов, психозов, которая полностью реализует свой потенциал человеческого существа, которая действует совершенно естественно на основе добра, сочувствия и любви, которая думает самостоятельно и отказывается следовать за стадом. Вот это и есть настоящий супермен без подмесу.
А теперь возьмите ницшеанскую концепцию супермена, воплощенную в романе Джека Лондона «Морской Волк».
Питер помолчал и спросил:
— Вы его читали?
Фаррингтон усмехнулся:
— Много раз. Так что же насчет Волка Ларсена?
— Я думаю, что это скорее джек-лондоновский супермен, чем ницшеанский. Это идея Лондона о том, каким должен быть супермен. Ницше наверняка испытал бы отвращение к жестокости Ларсена. Однако Лондон уничтожает Волка с помощью инсульта. Я предполагаю, что Лондон хотел этим показать, что в самом Ларсене, как в супермене, было заложено нечто изначально порочное. Возможно, он пытался внушить читателю именно эту мысль. Если это так, то такое намерение осталось совершенно непонятым большинством литературных критиков. Они так и не уяснили значение особенностей смерти Ларсена. Потом, я думаю, что Лондон хотел показать: у человека, будь он даже суперменом, корни уходят в глубь его природы животного. Он часть Природы, и, каковы бы ни были его умственные достижения, как бы он ни подчинял себе Природу, он не может игнорировать физический аспект. Он животное, и поэтому-то Лондон и делает его жертвой болезни — такой, как инсульт.
Могучие обречены на падение.
Но я думаю,
54
Эмма Голдмен — знакомая Джека Лондона, деятельница социалистического движения в США, анархистка.
Более того, его дочь Джоан резко критиковала отца в своей биографической книге о нем за разочарование в социализме.
— Я этого не знал, — сказал Фаррингтон. — Должно быть, она написала ее после того, как я умер. Вы что-нибудь знаете о ней, о том, что случилось с ней после смерти Лондона, и о том, как она умерла?
— Я был знаком с исследователем творчества Лондона, который хорошо ее знал, — ответил Питер.
(Фактически этот специалист только переписывался с ней, и то не часто, а встречался и вовсе от случая к случаю. Питера нисколько не смущали кое-какие преувеличения, допущенные им в этом разговоре, если они обеспечат ему койку на борту «Пирушки».)
— Она стала очень активной социалисткой. Умерла, как мне кажется, в 1971 году. Ее книга об отце весьма объективна, в особенности учитывая то, что он развелся с ее матерью из-за более молодой женщины.
Я-то полагаю, в общем, что Лондон хотел быть Волком Ларсеном потому, что это сделало бы его нечувствительным к горестям мира. Человек, у которого не болит сердце за других, не может быть ранен никем и ничем. Во всяком случае, так думает этот человек; на самом же деле он только еще сильнее терзает себя.
Возможно, Лондон понимал это и пытался привить миру подобные идеи. Но одновременно он хотел быть и Ларсеном, даже если это означало внутреннее оледенение, то есть превращение в сверхживотное. Но писатели обнаруживают в этом физическом море те же встречные течения, что и простые люди. Вот почему большие писатели остаются загадкой, даже если критики объявляют, что они навсегда закрыли эту тему.
«Когда небеса нависнут, а океаны утонут, человек все еще пребудет загадкой».
— Мне это нравится! — вскричал Фаррингтон. — Кто это написал?
— Э. Э. Каммингс [55] . Другая его строчка — моя самая любимая:
«Послушай, за углом — чертовски славный мир. Ей-ей, идем».
Питер подумал, не переборщил ли он. Однако Фаррингтон, казалось, пребывал в полном отпаде.
Если Фрайгейт окажется на корабле, он сможет затронуть проблемы, которые рискуют вызвать гнев или, во всяком случае, раздражение Фаррингтона. Ведь его знание Ницше, например, в основном получено из разговоров с приятелем — Строун-Гамильтоном. Он, видимо, пытался и сам читать этого философа в английском переводе, но был настолько захвачен поэтической фразеологией и лозунгами, что до самой философии не дотумкался. Он позаимствовал у Ницше то, что ему нравилось, а остальное проигнорировал, так же как Гитлер. Но это не значит, что Фаррингтон хоть в чем-то похож на Гитлера.
55
Эдуард Эстли Каммингс (1894–1962) — американский поэт, тяготевший к футуризму. Часто подписывался как Э. Э. Каммингс.