Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы
Шрифт:
И вдруг он почувствовал, что падает, со свистом и шумом, ощущая тошноту, беспомощно несется через пустоту. А холодные сильные порывы желто-серого воздуха, обжигая кожу, крутят и терзают его снова и снова. Привычный мир, в котором Джек родился и вырос, обернулся теперь к нему самой страшной и жестокой своей стороной. Снова мальчик почувствовал удар под ложечку — казалось, что серые щупальца обычной реальности проникают в самую душу.
Джек посмотрел на коммивояжера, который как раз собирался надеть очки на переносицу длинного носа. Веки Мистера были закрыты, и мальчик так и не увидел его глаз.
Но Джеку и не было никакого дела до
Гость поднялся, собрал бумаги в портфель, потрепал Джека по голове и, обернув к нему свои розовые очки, попрощался и сказал, что больше не вернется, потому что собирается уехать жить в город. Но Джек не смог даже пошевелиться или сказать хоть слово. И после того как дверь за Мистером закрылась, мальчик долгое время не мог сбросить с себя какую-то тяжесть, которая придавила его, словно застывшая лава. С этого момента никакие крики и рыдания не могли уже вернуть Мистера назад. И все, что мог сделать его отец, — это позвонить доктору, который померил Джеку температуру и дал успокаивающие таблетки.
4
Над лагерем завис огромный, черный с серебром космический корабль, по форме напоминавший устрицу, с белой опорой с оранжевыми наконечниками. Джек стоял за проволокой, изогнув шею, чтобы рассмотреть, как эта махина светом прожекторов ощупывает сумерки в поисках места для приземления. Яркие лучи, ослепляя, скользили над лагерем.
Когда глаза Джека привыкли к яркому свету, он смог рассмотреть ровную площадку между забором и кораблем шириной примерно в полмили. Ракета теперь стояла в тишине, поблёскивая в освещаемых клубах дыма. Сбоку открылась дверь, и оттуда начали шеренгой выходить люди. Через равнину прогромыхал грузовик и остановился рядом с гигантской железной конструкцией. Из кабины вышел очень высокий человек, остановился рядом с бортом машины и оттуда, как показалось Джеку, стал приветствовать вновь прибывших или давать им какие-то указания. Что бы там ни происходило, все это длилось так долго, что Джек потерял всякий интерес к непонятным действиям незнакомцев.
В последнее время он даже на минуту не мог подумать о чем-то отвлеченном, постоянно вспоминая событие из детства. Он побродил вокруг, бросая украдкой взгляды на лица товарищей по несчастью и вяло отмечая, что униформа и бритые головы немного улучшили их внешний вид. Но ничто не могло умерить возбуждение в глазах этих людей.
Раздался пронзительный свист. Джек подпрыгнул от неожиданности. Бешено забилось сердце. Он почувствовал, что близок конец поисков. Он встретит кого-то за углом. Через минуту столкнется лицом к лицу с этим человеком, и тогда...
Джек прошел еще немного вдоль забора и ослабел от волны разочарования, в очередной раз поняв, что за углом никого нет. Это всегда случалось именно так. Кроме того, в этом лагере не было углов. Он дошел до стены в конце аллеи. Ну зачем только он стал рассматривать это проклятое место!
Сержанты построили узников в колонны по четыре человека, чтобы увести их в бараки. Джек предположил, что наступило время ложиться спать. Без всякого возмущения он покорился лающим командам и резким толчкам. Им предстоял долгий путь. Десять тысяч раз Джек успел подумать,
Если бы только он был достаточно сильным человеком, чтобы бороться с самим собой, как боролся Иаков с ангелом, если бы не позволял себе сдаться до полного разрешения проблемы — то мог бы, как и отец, преподавать философию в небольшом колледже. Джек окончил школу, а потом, вместо того чтобы идти в колледж, как того хотел отец, решил годик поработать, накопить немного денег и посмотреть мир.
Так он и сделал. Но когда деньги кончились, Джек не вернулся домой. Он поплыл по течению жизни, работая там и сям, спал в ночлежках, притонах, на скамейках в парке и в чужих машинах.
А когда только что созданное Бюро охраны здоровья и психики, пытаясь решить проблему транси, запретило увольнения, Джек отказался работать. Он знал, что, как только уйдет с работы, будет немедленно арестован. Как сотни тысяч других молодых людей, он нищенствовал, подворовывал и прятался oт местной полиции и агентов БОЗИПа.
Все эти годы, проведенные в невзгодах и скитаниях, он ни разу не позволил себе вникнуть в настоящую сущность искомого им, окутанного таинственной туманной пеленой Грааля. Джек знал, что это такое и не знал одновременно. Это знание всегда находилось где-то на краю его сознания, вращаясь на периферии, легко узнаваемое даже по смутным очертаниям, но безымянное. В любое время Джек мог бы вызвать его поближе и сказать:
— Да, ты и есть это. Я знаю тебя и знаю, чего ищу. Это?.. Что же это? Бесполезность? Глупость? Безумие? Мечта?
Но Джеку никогда не хватало смелости приблизиться к разгадке. Когда то, что он так жаждал найти, становилось ближе, он убегал сломя голову. Предмет его поисков должен был оставаться где-то на горизонте, вновь удаляться, всегда находясь в движении, — так чтобы Джек не мог ухватить его.
— Парни, шагом марш!
Джек не сдвинулся с места. Грузовик, отъехавший от ракеты, прогромыхал сквозь ворота и остановился около толпы транси. Около пятидесяти мужчин выбрались из машины.
Шедший за Джеком парень внезапно налетел на него. Джек даже не обратил внимание на это и не пошевелися. Он украдкой наблюдал за группой людей, которые вышли из ракеты. Все они, очень высокие, широкоплечие, были одеты в легкие серозеленые пляжные костюмы и коричневые панамы. В длинной тонкой руке каждый из них нес черный кожаный портфель, А переносицу каждого длинного носа украшали очки с розовыми стеклами.
Хриплый крик раздался из толпы транси. Некоторые из парней, шедших рядом с Джеком, упали на колени, как будто какой-то яд парализовал их ноги. Они кричали и протягивали к странным людям руки. Мальчик рядом с Джеком распластался на земле лицом вниз, снова и снова произнося:
— Мистер Пелопеус, мистер Пелопеус!
Джек никогда раньше не слышал этого имени. Он с отвращением смотрел, как парнишка повернулся на бок, опустил голову, прижал к груди судорожно сжатые кулаки и подтянул согнутые колени к животу. Много раз Джек видел подобную картину в притонах транси, но так и не смог преодолеть тошноту, которую вызывала в нем эта сцена.
Он отвернулся и чуть не столкнулся с одним из прилетевших на ракете. Человек опустил портфель, прислонил его к ноге, достал из нагрудного кармана белый носовой платок и стал протирать розовые стекла очков. Веки его были плотно сжаты, как будто он не переносил света.