Миры империума(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Внезапно он стал серьезен и кивнул головой.
— Теперь я вижу, что мои планы могут быть значительно улучшены и расширены, так сказать. Да, да, почему бы и нет? Обладая новыми данными, которые ты так любезно мне сообщил, с какой стати мне останавливаться на одном Меланже? Почему бы не пойти дальше — расширить мою империю, включить в нее весь континуум миров, а? А, кстати, где эта капризная шлюха, которую ты у меня украл?
— Там, где ты ее никогда не найдешь, — сказал Лафайет.
— Упрямишься, да? Ну, ничего, скоро мы это исправим. О, нам предстоят долгие беседы,
Горубль резко повернулся, проревел какие-то приказы. Солдаты в красных куртках, со льдом, намерзшим на бровях, кинулись вперед, подняли Лафайета на ноги, отвернули замерзший ковер…
— Эй, баба! — воскликнул один из солдат, глядя на появившуюся из складок ковра Марка XIII Свайхильду, оглушенную и дрожащую от холода.
Горубль весело рассмеялся.
— Наконец-то счастье стало мне улыбаться! Сама судьба за мое начинание. Я считаю, это знак — знак, слышишь меня?
Он огляделся, сияя, в то время как солдаты подняли девушку на ноги. Несколько мгновений ковер лежал брошенный. Лафайет рванулся к нему и, хотя был схвачен, успел поставить ногу на его край.
— Лети домой! — закричал он в направлении принимающего словесные команды устройства. — Полный ход, никуда не сворачивая!
В ответ на эти слова ковер захлопал краями, посылая вверх кучу сосулек, подскочил на шесть футов в воздух, мгновение висел, отряхиваясь, как пес после купания, затем, когда один из солдат попытался подпрыгнуть и схватить его, ринулся вперед, в бушующий шторм.
— Волшебство! — взвыл солдат, валясь на спину.
— Чушь! — рявкнул Горубль. — Это, несомненно, штучки Аджака. Так, значит, ты работаешь с этими вымогателями, сэр Лафайет, вот как? Ну, ничего, для них у меня заготовлен кое-какой план — как и для всей страны!
— Ты слишком много на себя берешь, — отрезал Лафайет.
— В прошлый раз тебе не удалось захватить власть, и сейчас кончится тем же самым!
— Брось его в седло и привяжи к лошади, — приказал Горубль капитану своей стражи. — Посмотрим, что сделает с этой выскочкой холодная ночь после целого дня бесплодных трудов. Может, его манеры станут чуть лучше, чем раньше.
— Э, приятель, да ты, никак, опять тут, — весело приветствовал О'Лири Добывающий Истину Специалист герцога Родольфо, когда четверо стражников швырнули Лафайета, скорее мертвого, чем живого, на деревянную скамью рядом с большой жаровней, на которой в веселом огне калилось с полдюжины щипцов и кусачек.
— Мннрргггх, — сказал О'Лири неподвижными губами, пытаясь подползти поближе к пламени. — Пусть будут гореть мои ноги, но только дай мне огня!
— Ну конечно, приятель, как скажешь, так и будет. Погоди-ка, дай припомнить, на чем мы остановились.
Стонруб потер небритый подбородок со звуком, напоминающим треск рвущегося полотна.
— Начнем-ка с прижигания, как ты хотел, потом можно чуток разогнать кровь по телу плеткой, ну, а уж потом закончим на раме — чтобы все тело загудело. Неплохо придумано?
—
— Вот это правильное настроение, приятель! Послушай, с другой стороны, может, ты хочешь испробовать новое оборудование, которое я получил за время твоего отсутствия? Великолепный гидравлический пресс для суставов, автоматика, куда ни сунься. Закручивает все — от бедренных суставов до костяшек пальцев. А может, лучше оставить пресс и автомат для снимания кожи на потом — ведь после них уже ничего не воротишь. Ты меня понимаешь? А нам вовсе не надо, чтобы ты покинул нас не расколовшимся — герцог прямо рвал и метал, как ему захотелось узнать все твои секреты, приятель.
— Это не герцог, а поганый маленький Крупкин, который считает, что я открою ему кучу тайн, — поправил Лафайет. — Послушай, как преданный подданный Меланжа, ты должен бороться против Крупкина, а не помогать ему. Он пытается захватить всю эту страну и использовать ее как плацдарм для нападения на Артезию!
— Политика, — извиняющимся тоном сказал Стонруб, — никогда не была моим хобби. Сам понимаешь, правительства приходят и уходят, а нужда в искусстве специалиста остается…
— Неужели у тебя нет ни капли патриотизма? — вызывающе спросил Лафайет. — Этот человек — маньяк. Он высосет из Меланжа все, что можно: пищу, оружие, сырьевые ресурсы и…
— Ну конечно, приятель, как не понять. Но, послушай, ты не возражаешь, если мы начнем? Ты можешь говорить, пока я работаю. Тебе не трудно будет снять рубашку и встать вот сюда, чтобы я придал тебе рабочее положение?
— Н-нельзя ли мне погреть ноги еще немножко?
— Хорошая мысль. Я помогу тебе снять ботинки, и мы раздвинем лодыжки до оптимального положения. Слишком близко — и будет куча дыма, слишком далеко — и нет желаемого эффекта. Так что…
— С другой стороны, почему бы мне не сказать все, что ты пожелаешь, сразу, чтобы ты меньше трудился, — торопливо предложил Лафайет. — С чего мне начинать? С того, как я прибыл на вершину мельницы две недели назад? Или мне пойти еще дальше и рассказать, как я жил припеваючи, имел все, что только может иметь нормальный человек, а мне этого было недостаточно, или…
— Эй, подожди, приятель!
Стонруб понизил голос, нервно оглядываясь по сторонам.
— Что это ты делаешь, хочешь, чтобы я лишился работы?
— Ничего подобного. Просто сегодня вечером я в разговорчивом настроении.
— Сейчас утро. Эх, приятель, совсем ты перестал соображать, что к чему.
— Ну, да неважно, утро или вечер, мне лично хочется сейчас говорить день и ночь. Итак, как я уже говорил…
— Шшш!
ДИС приложил толстый палец к выпяченным губам.
— У тебя нет сердца! Ты хочешь лишить меня лучшего поста среди герцогских вакансий? Да если ты начнешь все выкладывать до того, как я и одним крючком тебя не тронул, то кое у кого возникнет идея о сокращении штатов. А я уже слишком стар, приятель, чтобы переквалифицироваться. Так что, будь другом, помолчи немного, ладно?