Миры Клиффорда Саймака. Книга 11
Шрифт:
— Ты пришла сюда читать книги, — сказал он. — Я правильно сказал — читать?
На щеке у него была белая повязка.
— Правильно, — ответила она. — Садись, пожалуйста. Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. Роботы обо мне хорошо позаботились.
— Ну тогда садись, — сказала она. — Или ты куда-то идешь?
— Мне некуда идти. — Он сел в кресло рядом с ней и положил лук на каменные плиты, которыми был вымощен двор. — Я хотел спросить тебя о деревьях, которые создают музыку.
— Ты сказал, — ответила она чуть сердито, — что никогда больше не заговоришь об этом. Ты подглядывал за мной.
— Прости, но я должен. Я никогда не встречал человека, который мог бы говорить с деревьями. Я никогда не слышал дерево, которое создавало бы музыку.
— Какое отношение одно имеет к другому?
— Вчера вечером с деревьями что-то было неладно. Я думал, ты заметила. Мне кажется, я с ними что-то сделал.
— Ты шутишь. Как можно что-нибудь сделать с деревьями? С ними все в порядке. Они замечательно играли.
— В них был какой-то недуг, может быть, в некоторых из них, Они играли не так хорошо, как могут. Я и с медведями что-то такое сделал. Особенно с тем, последним. Может, со всеми.
— Ты мне рассказывал, что ты их убил. И от каждого брал в ожерелье один коготь. Чтобы вести счет им, сказал ты. И по-моему, чтобы похвастаться.
Она ждала, что он рассердится, но на его лице появилось лишь слегка озадаченное выражение.
— Я думал, — сказал он, — что дело в луке. Что я метко стреляю и стрелы у меня так хороши. Но что, если убивает не лук, не стрелы и не моя меткость, а нечто совсем другое?
— Какая разница? Ты их убил, правильно?
— Да, я их, конечно, убил, но…
— Меня зовут Вечерняя Звезда, — проговорила она, — а ты мне своего имени не сказал.
— Я Дэвид Хант.
— Ну так, Дэвид Хант, расскажи мне о себе.
— Рассказывать особенно не о чем.
— Но у тебя есть свой народ и свой дом. Откуда ты?
— Дом. Да, пожалуй. Хотя мы кочевали с места на место. Мы все время убегали, и многие покидали нас.
— Убегали? От кого?
— От Темного Ходуна. Я вижу, ты о нем ничего не знаешь? Не слыхала про него?
Она покачала головой.
— Это призрак, — сказал он. — Вроде человека, но и не похож на него. С двумя ногами — возможно, только тем и похож. Его не видно днем, только ночью. Всегда на вершине холма, черный такой на фоне неба. Впервые его заметили в ту ночь, когда все исчезли, все, кроме нас, точнее, кроме нас и людей здесь и в прериях. Я первым из наших узнал, что есть и другие люди.
— Ты уверен, что Темный Ходун существует? Может, вы его вообразили себе? Мой народ в свое время напридумывал множество вещей, которых и в
Дэвид нахмурился, пытаясь припомнить.
— Нет, по крайней мере, я об этом не слышал. Он никому не причиняет вреда. Но видеть его страшно. Мы все время настороже и, увидев его, переселяемся в другие места.
— Ты никогда не пытался его выследить?
— Нет, — сказал он.
— А я подумала, может, именно этого ты сейчас, хочешь. Пытаешься его выследить и убить. Такой великий стрелок из лука, убиваешь медведей…
— Ты смеешься надо мной, — сказал он, но без тени гнева.
— Но ты так гордишься тем, что убил медведей, — ответила она. — Никто из наших не убивал столько.
— Сомневаюсь, чтобы Ходуна можно было убить стрелой. Может, его вообще нельзя убить.
— Может, вообще нет никакого Ходуна, — сказала девушка. — Тебе не приходило это в голову? Мы бы тоже его видели или слышали. Наши бывают далеко на западе, у самых гор, дошли бы слухи. А кстати, почему все эти годы ничего не было известно о твоем народе? Те, кто живет в этом доме, веками разыскивали других людей.
— Поначалу, как мне говорили, и наши тоже. Я только слышал об этом, в разговорах. Мне всего двадцать лет.
— Мы с тобой одного возраста, — сказала Вечерняя Звезда. — Мне девятнадцать.
— Среди нас мало молодых, — сказал Дэвид Хант. — Нас вообще немного, и мы так часто снимаемся с места…
— Странно, что вас мало. Если вы такие же, как мы, вы живете очень, очень долго и совсем не болеете. Мой народ вырос из маленького племени, нас теперь много тысяч. И тысячи потомков немногих людей, живущих в этом доме, живут среди звезд. И вас должны быть тысячи, вы должны быть сильны и многочисленны…
— Нас могло быть много, — сказал он, — но мы уходим…
— Ты, по-моему, говорил…
— Не к звездам, а по воде. Какое-то безумие заставляет нас уплывать по воде, строить плоты и отправляться вслед за заходящим солнцем. Так было много лет. Я не знаю почему, мне этого никто не говорил.
— Может быть, убегая от Ходуна.
— Не думаю, — сказал он. — Вряд ли те, кто уплывает, знают, почему они это делают.
— Лемминги, — проговорила Вечерняя Звезда.
— Что такое лемминги?
— Маленькие животные. Грызуны. Я про них однажды читала.