Миры Клиффорда Саймака. Книга 7
Шрифт:
— Я видела, как они слезали с фасада, — сказала Иоланда. — И не могла поверить собственным глазам.
Горгулья с топотом поднялась по ступеням, не произнося ни звука и глядя прямо перед собой. Дойдя до фасада, она начала медленно, с трудом карабкаться по стене. Вторая горгулья тоже поднялась по ступеням и вскарабкалась на место.
— Пойду соберу стрелы, — сказал аббат.
— Я тебе помогу, — вызвалась Иоланда. Харкорт подошел к римлянину и протянул ему руку.
Они
— Спасибо тебе, Децим, — сказал Харкорт.
— Не за что, — ответил центурион. — Одно удовольствие драться бок о бок с такими, как ты и те двое. А нельзя мне пойти с вами? Я не помешаю?
— Лишний меч может нам пригодиться, — сказал Харкорт. — Ты доблестный боец.
— Вот и хорошо, — ответил Децим. — А то я остался как-то не у дел.
Еще одна горгулья неуклюже прошествовала через ворота. Она подошла к ступеням, но не стала подниматься по ним, а застыла в неподвижности.
Нэн заставила Шишковатого усесться на ступени, сняла с плеч платок и принялась вытирать им кровь с его левого бока. Он скривился от боли.
— Нечего со мной нянчиться, — сказал он. — Мне доставалось и хуже, однако ничего, выжил.
— Замолчи, — строго приказала она, — и дай мне осмотреть твои раны. Попозже я сварю питье, от которого они быстрее заживут. И натру их той мазью, которая так помогла аббату. Ты говоришь, это просто царапины, и похоже, что так оно и есть, но надо посмотреть как следует.
— Ну а ты? — спросил он. — Останешься здесь собирать свои травы и коренья?
Она покачала головой.
— Теперь ничего не выйдет. Нечисть видела, как я стояла на ступенях и стреляла из лука.
— Но скрыться в своей хижине ты тоже не сможешь. Тебя найдут и убьют.
— Знаю, — сказала она. — Мне остается только отправиться с вами. Я буду идти быстро. Постараюсь вас не задерживать.
— Можешь быть уверена, что медленнее аббата тебе идти не удастся, — сказал Шишковатый. — Он вечно пыхтит, задыхается и умоляет присесть передохнуть.
— Аббат благочестивый человек, — возразила она с упреком, — и к тому же прекрасный боец.
— Что правда, то правда, — согласился Шишковатый.
Одна за другой в воротах появлялись возвращающиеся горгульи. Большинство их снова забиралось на фасад и занимало свои ниши, но две остались внизу и тоже застыли в неподвижности рядом с первой.
Аббат и Иоланда вернулись со стрелами, которые вытащили из поверженных тел. Харкорт и Децим подошли поближе.
— Как он? — спросил Харкорт у Нэн, кивнув в сторону Шишковатого.
— Все так, как он сказал, — ответила она. — Простые царапины.
— Она идет с нами, — сказал Шишковатый. Харкорт кивнул:
— Я так и думал.
Харкорт огляделся. Если не считать валявшихся повсюду трупов Нечисти, все было точь-в-точь как раньше. Сад по-прежнему нежился на солнце. До заката оставалось еще несколько часов, и, если поспешить, можно было до темноты пройти изрядное расстояние.
Он указал на трех горгулий, все еще неподвижно стоявших у подножья ступеней.
— А что делать с этими? — спросил он.
— Не знаю, — отозвалась Нэн. — Это те, кто не стал подниматься назад, на свое место. Не могу понять, чего они тут ждут.
— Пойдем, помоги мне вынести из храма наши вещи, — сказал Харкорт аббату. — И сразу двинемся в путь.
— Интересно, а где наш тролль? — спросила Иоланда. — Кто-нибудь его видел?
Выяснилось, что тролля не видел никто.
— Должно быть, смылся при первых признаках заварухи, — сказал Шишковатый. — Лично я его за это не виню.
Еще одна горгулья появилась в воротах и выстроилась в ряд с тремя остальными.
Харкорт и аббат спустились вниз с мешками, и все принялись пристраивать их на плечи.
— Давай я понесу твой, — сказал Децим Шишковатому. — Тебе, наверное, больно.
После некоторого колебания Шишковатый ответил:
— Пожалуйста. А завтра я уж сам.
Они тесной кучкой направились к воротам. А за ними тяжелой поступью зашагали горгульи с фасада храма.
Глава 22
Попугай, который остался снаружи, когда они вошли в храм, а во время битвы либо куда-то улетел, либо где-то затаился, теперь появился снова. Он сидел на плече у аббата, то и дело разражаясь громкими криками. Аббат строгим и раздраженным тоном прочел ему целую проповедь о том, что молчание есть добродетель, но попугай или ничего не понял, или не обратил на его слова ни малейшего внимания.
Четыре горгульи разместились, как сторожевые разъезды, по обе стороны путников — две немного впереди, две сзади.
— С тех пор как мы отправились в путь, наша компания выросла больше чем вдвое, — заметил Шишковатый Харкорту. — Даже если не считать попугая, мы подобрали уже шестерых — Нэн, этого римлянина и четырех горгулий.
— И еще один куда-то запропастился, — ответил Харкорт. — Ты давно не видел тролля?
— Давно, — сказал Шишковатый. — Но я его не считал, он просто увязался за нами.