Миры Клиффорда Саймака. Книга 7
Шрифт:
Глава 3
В доме мельника, на кухне, лежал на соломенной подстилке дядя Рауль, укрытый до самого подбородка овчиной. У него были совсем седые волосы и борода и исхудалое лицо, похожее на череп, туго обтянутый кожей. Он спал, и веки его были как тонкие листки пергамента.
— С тех пор как Жан его принес, он так и лежит, — сказала жена мельника. — Никогда еще не видела такого измученного человека. Я хотела было дать ему бульону, велела Жану его подержать, но он так и заснул с ложкой во рту.
— А где сейчас Жан?
— Пошел наверх — посмотреть,
— Нет, — сказал Харкорт. — Наверное, он пошел другой тропой, что ведет к замку, а мы ехали из аббатства. Иоланда узнала, что я там, и прибежала мне сказать. Дедушка пришлет людей, чтобы перенести его домой.
— Можно и здесь его оставить, — сказала жена мельника. — Хлопот с ним не так уж много, а будить его просто грех. Пусть отдохнет. Бедняга, ему, видно, сильно досталось.
— Спасибо, — ответил Харкорт, — но там, в замке, его ждет дедушка. Он, наверное, и не надеялся когда-нибудь повидать дядю Рауля: столько времени от него не было вестей. Хотя, если вспомнить, он никогда не давал о себе знать, когда уезжал. Старику, должно быть, не терпится снова его увидеть. И матери тоже. Она сейчас, скорее всего, хлопочет изо всех сил, чтобы приготовить ему комнату и настряпать еды по его вкусу…
— Матушка по-прежнему в добром здравии? — спросила жена мельника. — И старый господин тоже? Вы всегда были так добры к нам. Помню, твой дедушка сразу предупредил нас, когда из-за реки пришла Нечисть. Только потому мы и успели вовремя укрыться в замке…
— Если Жан и был нам чем-то обязан за это предупреждение, он уплатил свой долг сполна, — прервал ее Харкорт. — Он храбро бился на стенах. Там его и ранили. Нам не хватало таких людей, как он.
К ним подошла Иоланда с высокой кружкой в руке.
— Прошу тебя, мой господин, — сказала она, — выпей глоток нашего эля, хоть он и не ахти как хорош.
— Почему не ахти как хорош? — отозвался Харкорт. — Если память мне не изменяет, эль у Жана всегда получается замечательный.
Он взял кружку и поднес к губам. Эль был действительно замечательный. Харкорт внимательно посмотрел на дядю, который спал, что-то бормоча во сне и шевеля пальцами.
— У нас есть время, пока не придут люди из замка, — сказал Харкорт Иоланде. — Ты не покажешь мне свои работы?
— Это будет для меня большая честь, мой господин, — ответила она.
Харкорт допил эль, поставил кружку на стол и вышел вслед за Иоландой.
Солнце, клонившееся к западу, светило тепло и ласково. Его лучи играли на поверхности реки, которая бурным потоком неслась мимо, приговаривая что-то низким, уверенным голосом, какой всегда бывает у больших рек. Едва заметный тонкий аромат диких лесных цветов, которыми были усеяны тенистые места под деревьями, плыл над поляной, где стояла мельница и домик мельника. Приятное место, подумал Харкорт. Хорошо бы побыть здесь некоторое время — полюбоваться на реку, послушать, как она шумит, насладиться этим цветочным ароматом.
Иоланда повела его за мельницу, к сарайчику, который стоял поодаль, ниже по реке. Его стена, обращенная на юг, была доведена только до половины высоты, чтобы внутрь проникало побольше
— Вот этот широкий карниз, — сказала Иоланда, — для того, чтобы туда не попадал дождь, а здесь проходит воздух, чтобы дерево лучше сохло.
Она открыла дверь и, отступив в сторону, жестом пригласила Харкорта войти. Он перешагнул через порог и замер от удивления.
Вдоль стены сарая стояло множество прислоненных к ней резных фигур во весь рост — одни были еще недоделаны, другие показались ему вполне законченными. На полках теснились деревянные головы — и человеческие, и изображавшие каких-то неизвестных ему чудищ. Были там и не только головы: вырезанная на доске роза, обвитая виноградной лозой, несколько лошадок, кошка с котятами, вол, запряженный в повозку, и человек, погоняющий вола. Но больше всего было голов.
— Подходящее дерево найти не так просто, — сказала Иоланда. — У каждой породы свои причуды. Лучше всего вишня и орех, только хорошие ореховые деревья попадаются редко. Дуба здесь много, но дуб трудно обрабатывать, и он крошится. Годится и мягкая древесина, но она плохо принимает полировку.
На одной из полок в углу стояла горгулья, такая безобразная и страшная на вид, что казалась почти прекрасной. У нее была огромная клыкастая пасть, занимавшая полморды, дряблые толстые губы, раздутые ноздри и уши, как у нетопыря.
— Одного я не могу понять, — сказал Харкорт. — Как ты ухитряешься выдумывать такие фигуры? Вот эту горгулью, например.
— В аббатстве есть каменные горгульи, — отвечала она. — Аббат Гай позволил мне разглядеть их как следует. Там кое-где есть и другие фигуры, их там много.
— Наверное, есть, — сказал Харкорт. — Я об этом как-то не подумал. Должно быть, просто никогда не обращал на них внимания.
— Я их рассматриваю, — продолжала Иоланда, — и запоминаю. А потом сама кое-что в них меняю. Я хочу, чтобы они были как живые. Как настоящие. Вон та горгулья, на которую вы смотрите, — это ведь чудовище, но я старалась, чтобы оно жило и дышало. Пока я ее вырезала, я разговаривала с ней и воображала, будто она мне отвечает. И старалась сделать так, чтобы было похоже, будто она может отвечать. В дверь заглянула жена мельника.
— Твой дядя проснулся, — сказала она. — Пытается что-то сказать. Выговорил несколько слов, только так неразборчиво, что я ничего не поняла.
— Иду, — сказал Харкорт, шагнув к двери.
На кухне он опустился на колени рядом с подстилкой.
— Дядя Рауль, — позвал он. Тот открыл глаза.
— Чарли? Чарли, это ты?
— Я, дядя. Я пришел, чтобы забрать тебя домой. Дедушка в замке, он тебя ждет.
— Где я, Чарли?
— На мельнице. У Жана-мельника.
— Значит, я на нашем берегу?
— Конечно. Тебе нечего опасаться.
— Я уже не на Брошенных Землях? Харкорт молча кивнул.
— Хорошо, — сказал дядя. — Очень хорошо. Наконец-то я в безопасности.
— Мы перенесем тебя наверх, в замок.
Рауль схватил Харкорта за руку своими высохшими пальцами, похожими на когти.
— Чарли, — прошептал он. — Чарли, я нашел ее! Харкорт наклонился к нему.
— Не волнуйся, — сказал он. — Не старайся мне сейчас все рассказать. Потом расскажешь.