Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)
Шрифт:
входу в "Грот". Солнце клонилось к западу, окрасив снег в немыслимо
красивый голубоватый цвет, но, хотя воздух был спокоен и по-зимнему
прозрачен, я не поручился бы, что ночью не случится быть метели: здесь, в
горах, погода порой меняется совершенно неожиданно.
Боковым коридором я обошел холл и курительную, из которой уже
раздавался стук шаров, и по покрытой дорогим ковром лестнице поднялся в
свои апартаменты. Заказав по телефону обед, я разоблачился, по-быстрому
принял
бизнесмена - в меру спортивного, образованного и воспитанного, но уж никак
не относящегося к заносчивой касте имперских офицеров - и, переодевшись в
халат, принялся за еду. Первым делом я выкушал сто граммов ледяной водки
из запотевшей рюмки и заел ее черепаховым супом. Да-да, это был суп из
самой настоящей земной черепахи, не сомневайтесь. С солдатской быстротой я
расправился с супом и в несколько расслабленном состоянии принялся терзать
роскошный кусок поросятины, зажаренной в сухарях с пряностями. Свиньи,
хвала Всевышнему, экзотикой не являются - в свое время их натащили сюда в
несметных количествах и долго лечили потом от генетических уродств.
Радиация, увы, не манна небесная. Наслаждаясь сочным шницелем, я вдруг
подумал, что мне совсем не хочется отсюда уезжать. "Грот" - воистину одно
из немногих в любимой нашей Метрополии заведений такого рода, где можно
по-настоящему отмокнуть, позабыв про мерзости окружающего мира. Во-первых,
в "Гроте" всего восемь номеров, правда, отличающихся истинно
аристократической роскошью. Во-вторых, цены здесь такие, что не всякий
сюда сунется. Не люкс, конечно, но и не бизнес-класс. Ближе, впрочем, к
люксу. Ну и в-третьих, "Грот" далек от столицы и вообще от городов, так
как находится в предгорьях Эль-Коррадро, высочайшей горной цепи планеты.
Связь с внешним миром осуществляется при помощи двух фотолетов,
находящихся в распоряжении хозяйки. О хозяйке разговор особый. Мадам
Листрендж - вдова известного в прошлом политика, громогласного
"милитариста" Оливера Листренджа, канувшего в Лету вместе с военными и
политическими авантюрами своей эпохи. Мадам - весьма консервативная дама,
и в ее владениях невозможны "всякие там непристойности!". Здесь все чинно
и спокойно. Не всякий клиент может получить здесь место - об этом
заботятся агенты мадам (точнее, купленные ею клерки ряда туристических
фирм). Прислуга именует постояльцев не иначе, как "миледи" и "милорд".
Кстати, о прислуге. Я уверен, что горничная имеет у старухи жалованье,
вполне сравнимое с базовым
это, знаете ли, роскошь. Само собой разумеется, что любые отношения с
барышнями, выходящие за рамки патриархальной благопристойности, исключены
как явление природы. Хотя убей меня Бог, если старушенция в свое время не
изменяла супругу с девочками. Но, разумеется, я не стану распространяться
об этом направо и налево. Как мадам не станет распространяться о том, что
в распоряжение молодого бизнесмена круглосуточно предоставлен канал
аварийной спецсвязи. Ну а горничная, каждое утро балующая меня чашкой
горячего шоколада, вряд ли выболтает кому-нибудь, что молодой джентльмен
постоянно имеет при себе мощнейший бластер, который может носить только
офицер СБ. Кто ей, бедняге, поверит-то?
Я закончил прием пищи, сыто поскреб живот и принялся одеваться, чтобы
спуститься вниз и с почтением откушать кружку доброго грога, наслаждаясь
несравненной игрой милорда Чарных.
Нынче был не сезон - в Метрополии шла повальная налоговая облава,
ежегодный кошмар делового мира, - и три номера в "Гроте" пустовали. Я свою
свободу объяснил тем, что все эти шишки принимает на себя мой компаньон, а
я-де вообще не лезу во взаимоотношения со всесокрушающей нашей финслужбой,
целиком сосредоточившись на вопросах технических. Звучало это, в общем-то,
довольно правдоподобно, подобные случаи были мне известны.
В данный момент постояльцев здесь было пятеро: милорд Чарных с женой
и двумя очаровательными дочками-близняшками тринадцати лет; генерал
Рэтклиф - уникальная по-своему личность; весьма преуспевающий дизайнер
Энглунд; я и миледи ван Хорн - исключительной знойности колониальная вдова
под полета лет, страдающая запорами и обмороками. Миледи Чарных внизу не
появлялась. Это была весьма спортивная особа лет тридцати, целыми днями
гонявшая с дочками на снегоходах в поисках перелома шеи. Миледи не
интересовало ничто, кроме спорта и утех плоти, она была здоровая молодая
кобыла и чихать хотела на нашу мрачную компанию и бесконечные споры о
политике. Я ее понимал.
Я надел черные брюки, мягкие плетеные туфли, повязал несколько
легкомысленный галстук с двумя лентами, накинул коричневый клубный камзол
с меховой оторочкой и спустился в курительную. Оная курительная
представляла собой нечто среднее между баром и бильярдной: здесь имелась
стойка, за которой дежурил неизменно веселый коктейльмейстер Боб, три