Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

Бессонов Алексей Игоревич

Человечеству, давно пора от-

казаться от сопливости и крушить любых врагов, даже если они принадлежат к нашей

же расе.

 - Вот как?
– заинтересовался Ланкастер.
– Гм... откуда, говорите, был этот

парень? Аналитик ССС?

А из какой службы, не помните?

 - Если я правильно его понял, он был в каком-то засекреченном диверсионном

подразделении, где и по-

лучил свое. Что-то они делали на Окраине - что именно, он, конечно,

не

рассказывал.

 Ланкастер не донес свой стакан до рта.

 - Полевой офицер ССС?! Вы не ошиблись, полковник? В Сообществе нет полевых

офицеров, там толь-

ко клерки и агенты, но уж никакие не диверсанты! Если им нужна, как сами они

говорят, "грубая сила", то ис-

пользуются спецкоманды Десанта или флотские "синие львы".

 - Нет-нет, генерал, я прекрасно все помню, он был именно из ССС - я и сам

немного удивился. Что-то

они там делали на Окраине, что-то совсем секретное, о таком маме не

рассказывают.

 Ланкастер глотнул - и на секунду ему показалось, что легкое вино обожгло

горло. Немыслимо. Он сра-

зу вспомнил относительно недавний разговор с сенатором Сомовым, его смех по

поводу недогадливости гене-

ралов... значит, некий Генри Шер, в ту пору всего лишь начальник отдела,

самостоятельно создал подразделе-

ние, способное вычислить и захватить живьем одного, а скорее всего нескольких

"воспитателей", - задача са-

ма по себе невероятно сложная, для этого нужны специально подготовленные люди, а

откуда их взять, соблю-

дая при этом такой режим секретности, что об операции не узнал решительно никто,

кроме крайне узкого круга

"молодых псов". Да как, черт его подери? "Мастерфотсс" формировали и тренировали

в условиях полного "ва-

куума", и то слухи о нем расползлись во все стороны. Значит, Шер - или кто-то

еще - смог не только устано-

вить беспрецедентный режим, но и добраться до старинных методик "легионов рыжих

лис", по которым гото-

вили его легион. Если это и впрямь так, значит, верны давние слухи о

таинственных "черных фондах" и рассу-

ждения о том, что ССС много лет служит не Конфедерации, а самому себе,

превратившись в загадочный орден

с непонятными целями и стремлениями!

 - На Окраине происходило много такого, о чем не очень-то расскажешь. Кое-

где Флот строил ложные

базы - но потом опять-таки говорили, что это пока они ложные, а вот после

войны... для чего, спрашивается?

Некоторые операции Флота в удаленных от старых метрополий районах выглядели

совершенно дикими и бес-

смысленными,

поэтому о них стараются не говорить даже сейчас: публике трудновато

объяснить суть отвле-

кающих маневров, которые обернулись большими победами за десятки световых лет. У

нас ведь, сами пони-

маете, - люди, видевшие войну с уровня капитана или майора, уже ринулись писать

ее историю в подробно-

стях и с картинками. А кому охота читать потом, что честно заработанные тобой

медали получены, оказывает-

ся, за бессмысленные и идиотские сражения? Так что пока лучше действительно

помолчать. Пройдет время,

улягутся страсти, диссертанты выкопают миллионы мемуаров, которые, как вы

понимаете, сейчас пишутся

впопыхах, и история сама рассудит, что было правильно, а что нет. Тогда,

возможно, кто-нибудь защитится и

по моему несчастному легиону, который барахтался в жутком дерьмище, а получил в

итоге "общественное по-

рицание". Годы, они рассудят, Антал. И может быть, ваши промахи и ошибки не

будут казаться историкам та-

кими ужасными, как сейчас они кажутся вам. Просто... как бы это поточнее

сформулировать... уйдет личное.

Профессия историка требует хладнокровия, вы согласны? А уж когда дело дойдет до

этой, нашей с вами

войны, беспристрастность потребуется юным диссертантам в полной мере, ибо

нагадили мы, если честно, по-

рядочно.

 - Вы очень хорошо сказали, милорд, - нашей с вами. Да, она навсегда

останется нашей войной, нашей

и ничьей иной. Сколько поколений людей прожили свои жизни - хорошо ли, плохо ли,

не важно, - ни разу не

увидев врага в прицеле? А нас встряхнуло и перемешало. И внуки выживших... они

будут помнить.

 - Они, Антал, не будут помнить то отупение, которое все мы ощутили,

услышав о мире. Знаете, мне

почти сразу сказали: держать никого нельзя, но и формировать заново тебя никто

не станет, дальше есть поли-

ция и жандармерия, ты не нужен, чтобы не сказать опасен, со своими головорезами,

вкусившими человечинки,

– поэтому если уйдет тридцать процентов состава, то все. И я, гм... ну, в общем,

я не произносил никаких ре-

чей, ничего такого, просто объявил - все желающие подают рапорт, и - до

свидания. Ушло, Антал, двена-

дцать процентов. Двенадцать! Мы отупели от бесконечных скачек по пустыням и

беготни по джунглям, нам до

смерти будут сниться подожженные нами городки и фермы, но - в мирной жизни