Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

Бессонов Алексей Игоревич

ничего нельзя. С вашей болезнью

многие доживали до глубокой старости, но были и... такие случаи. Мы сделаем все,

чтобы вы не страдали, но

остановить этот процесс современная медицина не в состоянии. Вы сами знаете, мы

успешно восстанавливаем

людей даже после тяжелейших ранений с потерей множества органов, но вот

некоторые чужие болезни... увы.

 - Лучше бы мне просто оторвало яйца. Или рак, - мрачно хмыкнул Ронни.
–

Так,

что ли?

 - Так, господин генерал. В обоих случаях я привел бы вас в полный порядок

без малейших проблем и

задержек. Но здесь, к сожалению, сделать ничего нельзя.

 - Хорошо же... в таком случае у меня стандартный вопрос: сколько?

 - Достаточно много, хотя, конечно, как посмотреть. Год я могу

гарантировать смело. Вероятно -

больше. Виски уже можете пить в любых количествах, это теперь ни на что не

повлияет. А сейчас идемте со

мной к фармакологам, займемся подбором необходимых вам средств.

 Часом позже Ди Марцио вернулся к себе домой, отягощенный парой бутылок с

дорогущими напитками,

приказал кухонному автомату нарезать мясо для барбекю, а сам, не снимая мундира

– сбросил только китель,

– вытащил из кладовой решетку с поддоном на ножках, уголь и вернулся в кухню,

чтобы забрать стул. Все эти

действия Рональд Ди Марцио проделал совершенно автоматически, в голове не было

ни единой мысли - он

знал, что прийти в себя удастся только после основательной дозы спиртного.

 Он разжег угли, снял с подноса автомата подготовленные куски свинины и

горшочек с заправленным

специями жиром, прошагал на лужайку и сел на стул, стеклянно глядя перед собой.

Вокруг царила безветрен-

ная тишина.

 - В могиле будет точно так же, - сказал себе Ди Марцио и скрутил пробку с

бутылки "Снежной коро-

левы".

 Добрый глоток отдался холодом в груди. Выложив мясо на раскаленную

решетку, Ронни глотнул еще

раз, удовлетворенно фыркнул и подумал, что черта рытого он станет сегодня

заниматься докладом. Ему нужно

было о многом поразмыслить.

 Выводы, изложенные группой Антрупа, едва не потрясли ко всему, казалось

бы, привычного генерал-

коммодора. За свою достаточно долгую жизнь он навидался всякого. Видел

самоуверенность врага и непроби-

ваемую глупость престарелых военачальников Конфедерации - собственно, обладай

эсис чуть более трезвыми

взглядами на реальность, первый период войны обошелся бы человечеству гораздо

дороже. Но они, к счастью,

не желали считать людей сколько-нибудь достойными противниками и не смогли

изменить свои

взгляды даже

тогда, когда огромные человеческие флоты принялись выметать их из пространства,

как ненужный мусор. Да,

впрочем, тогда уже было поздно. Эсис если и имели какие-либо шансы на победу, то

лишь в первый год войны.

Военные ресурсы Конфедерации стремительно таяли, опытные кадры гибли, а сам по

себе перевод экономики в

"тотальный" режим военного времени виделся делом слишком трудным, почти

нереальным. Но со всеми этими

проблемами удалось справиться.

 И сейчас Ди Марцио хорошо представлял себе реальный военно-технический

потенциал человечества.

 Фактически за второй период войны Конфедерация совершила колоссальный

прыжок вперед, создав не

только новые технологии, недавно еще выглядевшие для ортодоксальных ученых

совершенно запредельными,

выработав не только принципиально иные тактические модели, но главное -

Человечество убедилось в том,

что способно сокрушить противника, который поначалу казался воистину

непобедимым.

 Ди Марцио знал - это был прорыв тысячелетия.

 Прежде всего прорыв в мышлении: здесь и таилась главная опасность.

 Мы теперь уверены, думал он, переворачивая куски мяса на решетке, что нам

все по плечу. Что для нас

не существует нерешаемых задач. И это бы ладно - но мы уверены, что не осталось

в обозримой части Все-

ленной врага, представляющего для нас хоть какую-то опасность. Почти уверены. И

если сейчас устроить еще

одну, совсем небольшую и убедительно-победоносную войнушку, эта уверенность

останется с нами надолго.

Мы уже высокомерны; дальше будет хуже, ибо через два, много три поколения мы

уверуем в собственное пра-

во решать чужие судьбы. То есть превратимся в тех же эсис.

 И Генри Шер все это знал. Знал именно в то время, когда отдал приказ

нанести удар не по какой-либо из

колоний эсис, а по практически беззащитной столице джеров. Он тогда уже о многом

догадывался - характер-

ные для него гениальные прозрения. Он догадывался, что джеров связывают с эсис

отношения куда более

сложные и многоплановые, нежели банальное преклонение перед всемогущими

"воспитателями". Шер был

уверен, что джеры не смогут перенести такого оскорбления в тот момент, когда

унижены и практически разби-

ты их учителя. Он только не знал, когда они решатся на ответный удар.

 Зато он хорошо знал, что бить джерам практически нечем.