Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
Шрифт:
Далеко не у всех было праздничное настроение, но тех, кто выразил такое желание, собрали Иоганн Фрайвальд и Джейн Седлер. Приглушив освещение, Джейн отгородила часть спортивного зала. Украшения на стенах, развешенные ею к празднику Всех Святых, выглядели живо и весело.
— А нужно ли это? — негромко спросил Реймонт у Чиюань, когда они вошли вдвоем.
— По календарю скоро праздник, — объяснила Джейн. — Почему бы не совместить два события? Фонарики такие красивые.
— Слишком о многом напоминают. Не о Земле, наверно… что уж тут вспоминать, а о…
— Да, я тоже об этом думала. Полный корабль ведьм, чертей, вампиров, гоблинов, привидений, и все вопят,
— Мне самому охота маску на себя напялить — страшную, с крючковатым носом, честно!
Остальные согласились, что идея хороша. Выпили больше, чем обычно, развеселились, зашумели. В конце концов вытащили на сцену Бориса Федорова, напялили и на него венок, вручили скипетр, рядом поставили двух девушек, которые должны были выполнять каждое его желание. Кое-кто встал в круг, взявшись за руки, и все запели песню, которая уже тогда была жутко древней, когда корабль покидал родину:
Не все ль равно, куда я после смерти попаду? Не все ль равно, куда я после смерти попаду? В раю или в аду, Везде друзей найду, Не все ль равно, куда я после смерти попаду?Майкл О’Доннел припозднился — только что закончилась его вахта. Он попытался прорваться к Федорову.
— Эй, Борис! — крикнул он, но его заглушил хор, упоен-но распевающий строки блюза:
На что тогда мне сдался толстый кошелек? На что тогда мне сдался толстый кошелек? Билетик в райский сад Не стоит ни гроша, На что тогда мне сдался толстый кошелек?О’Доннел забрался-таки на сцену.
— Эй, Борис. Поздравляю!
Когда я сдохну, так и быть, возьмите мой велосипед, Когда я сдохну…— Спасибо! — крикнул в ответ Федоров. — Только работенка в основном Маргарите досталась. Молодчина она, правда?
А я пешком попру К апостолу Петру…— Как назовете малышку? — спросил О’Доннел, пытаясь перекричать хор.
Сыграю в кости я с апостолом Петром…— Пока не решили! — откликнулся Федоров и приветственно помахал початой бутылкой. — Одно скажу точно: только не Евой.
И если повезет…— Эмбла? — предложила Ингрид Линдгрен. — Это первая женщина
— Тоже не пойдет, — мотнул головой Федоров.
Сыграю в кости я с апостолом Петром!— И Леонорой Кристин называть не стану, — продолжал инженер. — Никаких таких символов… Пусть будет сама по себе.
33
Скандинавский эпос.
Хор пошел вокруг него хороводом, продолжая самозабвенно распевать:
Удастся выпить ли на небе — вот вопрос? Удастся выпить ли на небе — вот вопрос? Так пей, пока мы тут, Так пей, пока дают! Удастся выпить ли на небе — вот вопрос?Чидамбаран и Фоксе-Джемисон, казалось, придавлены громоздкой аппаратурой. Они совершенно потерялись среди приборов, на разные лады мигавших разноцветными лампочками пультов и экранов. Оба встали, как только вошел капитан Теландер.
— Вы просили меня прийти? — спросил он равнодушно. — Какие новости? Последний месяц прошел относительно спокойно…
— Покою конец! — взволнованно воскликнул Фоксе-Джемисон. — Элоф сам пошел за Ингрид Линдгрен. Простите, что не сходили за вами, сэр. Изображение слабое и может исчезнуть в любое мгновение, надо все время следить. И вы должны первым узнать об этом.
Он вернулся на свое место у пульта. На экране чернела пустота.
— Что вы обнаружили? — спросил Теландер, подойдя поближе к экрану.
Чидамбаран взял его под руку и показал на экран.
— Вон там. Видите?
Еле заметное глазу пятнышко мерцало посередине.
— Естественно, до него еще очень далеко, — нарушил молчание Джемисон. — И дистанцию надо будет сохранять.
— Что это? — испуганно спросил Теландер.
— Зародыш моноблока, — ответил Чидамбаран. — Новое начало.
Теландер стоял и стоял и смотрел на экран, пока не опустился на колени. По лицу его стекали слезы.
— Отче, благодарю тебя… — прошептал он. — Благодарю и вас, джентльмены, — добавил он, поднимаясь. — Что бы ни случилось потом, мы сумели сделать это. Пожалуй, я снова смогу стать капитаном, после того как вы вселили в нас надежду.
На мостик Теландер прошествовал командирским шагом. «Леонора Кристин» стонала, дрожала и тряслась.
Вокруг нее бушевали пожар, буря, пламенел водород зарождающегося в самом, сердце всего сущего нового солнца — сверхсолнца, которое должно было породить галактику. Зародыш Вселенной прятался за излучением, представшим в виде полотен, полос и грандиозных шпилей. Атмосферу рвали в клочья могучие силы: электрические, магнитные, гравитационные, ядерные. Ударные волны распространялись на многие мегапарсеки — приливы, течения, водопады силовых полей. А по границе творения, преодолевая вселенские циклы длиной в миллиарды лет, летел корабль — творение людей.