Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
Шрифт:
Она вздохнула:
— Наверное, из чистой романтики. Я с детства мечтала полететь к звездам — как тот принц из сказки, что грезил о стране эльфов. В конце концов я сумела уломать родителей, и они разрешили мне поступить в Академию.
Реймонт улыбнулся — на этот раз теплее, чем обычно.
— И, судя по всему, вы на хорошем счету в межпланетной службе. Первый полет за пределы Солнечной системы — и сразу в должности первого помощника.
Линдгрен протестующе подняла руки.
— Зачем вы так? Между прочим, я свою работу знаю и делаю хорошо. Просто в наше время, как ни странно, женщине легче продвинуться по службе, чем мужчине. В такой экспедиции женщины очень нужны. И работа
Реймонт отвернулся и снова стал смотреть вперед.
Лодка обогнула мыс и понеслась к Сальтсвону. Тут движение было гораздо более оживленным. Мимо то и дело проносились суда на подводных крыльях. Грузовая подводная лодка медленно удалялась в направлении Балтики. А в темном небе, словно светлячки, мелькали огоньки воздушных такси. Освещенный центр Стокгольма стал похож на многоцветный пылающий костер. Тысячи звуков непостижимым образом сливались воедино, звуча подобно многоголосому хору.
— Хочу вернуться к моему вопросу, — сказал Реймонт. — Вернее, к контрвопросу, поскольку вы меня вынудили его задать. Только не думайте, что мне была неприятна ваша компания. Напротив — очень даже приятна, и, если вы не откажетесь со мной поужинать, я буду считать сегодняшний день одним из лучших в жизни. Но… как только закончились тренировки, почти вся наша группа распалась, рассыпалась, как капельки ртути. Каждый нарочито избегает встреч с будущими товарищами по команде. Наверное, всесчитают, что сейчас лучше проводить время с теми, кого больше никогда не увидят. А вы… вы же тут успели корни пустить. Древний, уважаемый род, обеспеченное семейство, где все друг друга любят. У вас, как я понимаю, живы и мать, и отец. Братья, сестры, родные и двоюродные, — наверняка все просто жаждут сделать для вас все, что в их силах, в эти оставшиеся до отлета несколько недель. Почему же вы покинули их сегодня?
Линдгрен не ответила.
— Все дело в ваших шведских замашках, — сделал вывод Реймонт. — Как это похоже на правителей человечества. Зачем меня только сюда понесло? Ну да ладно, я ведь тоже имею право на личную жизнь, и его у меня никто не отнимет. Ну так что — поужинаете со мной? Я отыскал очень милый ресторанчик, где посетителей обслуживают по старинке, то бишь живые официанты.
— Да, — ответила Линдгрен. — Спасибо, с удовольствием.
Она встала и осторожно коснулась плеча Реймонта. На кончиках ее пальцев напряглись железные мускулы.
— Только… не называйте нас правителями, — попросила она. — Мы вовсе не такие. Просто таково было одно из условий мирного договора после ядерной войны, когда планета была на грани гибели… нужно же было что-то делать.
— Угу, — буркнул Реймонт. — Знаете, я время от времени почитываю книжки по истории. To-се, «Всемирное Разоружение», «все силы Интерпола брошены на его обеспечение», и так далее. «Sed quis custodies ipses custodet?» [4] Кому же доверить контроль за уничтожением оружия, способного уничтожить всю планету? Кому поручить организацию деятельности органов расследования и наказания? Ну конечно же, стране, которая достаточно велика и развита, для того чтобы превратить мир и спокойствие в главную отрасль производства. Но между тем недостаточно велика, для того чтобы одолеть другие страны или навязать кому бы то ни было свою волю без поддержки большинства наций. Такой стране вдобавок, о которой все хорошего мнения. Короче говоря — Швеции.
4
«Но
— Значит, вы все понимаете! — радостно воскликнула Линдгрен.
— Да. И последствия тоже. Власть, таким образом, находится на самообеспечении и действует, исходя из логической необходимости. Деньги, которые платит вся планета на содержание аппарата, осуществляющего контролирующие функции, стекаются сюда, и потому вы стали самой богатой страной на Земле. И само собой разумеется — центром мировой дипломатии. А в то время, когда каждый реактор, каждый космический корабль, любая лаборатория потенциально опасны и должны находиться под неусыпным надзором, получается, что по каждому конкретному вопросу последнее слово непременно остается за каким-нибудь шведом. А это означает, что перед вами выслуживаются даже те, кто давно уже от вас не в восторге. Ингрид, голубушка, тут уж ничего не поделаешь — мало-помалу ваш народ превращается в римлян.
Линдгрен явно расстроилась.
— И вы тоже нас не любите, Карл?
— Как сказать… В конце концов, вы не хуже остальных. До сих пор вы были вполне гуманными правителями. Даже слишком гуманными, я бы сказал. А уж я лично и вообще должен быть вам несказанно благодарен: ведь вы позволили мне стать человеком без гражданства, а это как раз то, что мне нужно. Нет, лично мне вы ничего плохого не сделали. Только… — Реймонт махнул рукой в сторону ярко освещенных башен. — Долго это все равно не протянется.
— Что вы имеете в виду?
— Не знаю… Просто я уверен в том, что ничто не вечно. Как распрекрасно ни продумывай систему, со временем она все равно устаревает и гибнет. — Реймонт помолчал, подбирая слова. — В вашем случае, — продолжил он после паузы, — конец наступит из-за той самой стабильности, которой вы так гордитесь. Разве что-нибудь глобально изменилось на Земле с конца двадцатого столетия? Разве сейчас мы имеем желаемое положение вещей? По моему мнению, — задумчиво проговорил Реймонт, — это и есть одна из главных причин колонизации Галактики — бегство от Ragnarok [5] .
5
Ragnarok — сумерки богов (швед.). (В переносном смысле — конец света.)
Линдгрен сжала кулаки и промолчала. Небо над городом было залито огненным заревом, и звезды тут были почти не видны, а вот в других местах — ну, например, в Лапландии, где у родителей Линдгрен был летний домик, звезд на небе так много, и они такие яркие…
— Кавалер из меня неважный, что и говорить, — извинился Реймонт. — Ладно, давайте не будем говорить об азбучных истинах и обсудим что-нибудь поинтереснее. Как, к примеру, насчет аперитива?
Линдгрен рассмеялась, но не сказать, чтобы очень весело.
Реймонт направил лодку в Стреммен [6] , причалил, помог Линдгрен выбраться на набережную, и они зашагали по мосту в Старый Город. Всю дорогу Реймонт болтал на отвлеченные темы. За королевским дворцом освещение улиц стало более мягким. Линдгрен и Реймонт проходили по узким улочкам мимо позолоченных фасадов зданий, которые стояли здесь уже не одну сотню лет. Туристский сезон уже закончился, так что, за исключением редких пешеходов и электроциклистов Реймонт и Линдгрен были совсем одни.
6
Стреммен — гавань Стокгольма.