Миры Пола Андерсона. Том 22. Сломанный клинок. Дети морского царя
Шрифт:
Едва ладьи обогнули мыс, ветер стих. Эльфы подвели корабли к мелководью, попрыгали за борт и принялись поспешно вооружаться. Один кормчий проговорил, обращаясь к Скафлоку:
— Надо бы решить, кто останется охранять ладьи.
— Никто, — отозвался юноша.
— Что? А если тролли сожгут их? Нам тогда некуда будет отступать!
Скафлок огляделся по сторонам.
— Я, — сказал он, — отступать не намерен. Я не покину Англию, пока не покончу с троллями.
Эльфы взирали на него с благоговейным трепетом. Высокий, в железных доспехах, с колдовским клинком
Он вскочил в седло и крикнул, перекрывая шум прибоя:
— Трубите в луры! Охота нынче будет знатной!
Эльфы двинулись в глубь суши. Конники составляли около трети всего войска, остальные же рассчитывали вскоре добыть себе лошадей. Подобно франкам и норманнам, эльфы предпочитали сражаться на конях.
Дождь и не думал прекращаться, скорее наоборот. Пронизывающий ветер предвещал приближение зимних холодов.
Вдалеке хрипло заревели боевые рога троллей. Эльфы заулыбались, дружно взмахнули клинками. Лязгнули щиты, и снова запели луры.
Скафлок был мрачен, он устал от почти непрерывных сражений, самая мысль о схватке была ему отвратительна. Впрочем, он знал, что стоит ему только обнажить меч, как все сразу переменится, и потому жаждал битвы.
На склоне холма показались тролли. Они явились из ближайшего замка — должно быть, из Альвархоя. На первый взгляд их было меньше, нежели эльфов, зато добрая половина вражеских воинов была верхом. За спиной Скафлока кто-то воскликнул весело:
— Какие они заботливые, даже лошадей нам привели!
Однако не все были столь легкомысленны. Эльф, что скакал по правую руку от Скафлока, покачал головой.
— Нас больше, но ненамного, — сказал он. — Еще неизвестно, кому повезет.
— Им нас не одолеть, — проговорил Скафлок, — но лучше было бы обойтись малой кровью, не то следующий бой может стать нас последним. — Он нахмурился. — Где же английские эльфы, разрази их гром?! Они должны были выйти нам навстречу. Или моих гонцов перехватили?..
Под хриплые звуки рогов тролли устремились на эльфов. Скафлок обнажил меч и крутнул им над головой. Тот ослепительно засиял в призрачном свете молнии.
— Вперед! — Скафлок пришпорил своего етунхеймского жеребца, ощущая, как воспламеняется кровь в жилах.
В грозовое небо взмыли стрелы и копья. Сильный порыв ветра отнес их в сторону, и они не причинили никому из противников особого вреда.
Войска сошлись в рукопашной. Скафлок, приподнявшись в стременах, зарубил одного тролля, отразил топор другого и отсек ему голову. В шит его воткнулась пика. Он перерубил ее древко пополам, а конь затоптал обезоруженного копейщика в грязь.
Клинок и топор! Звон, лязг, скрежет! Раздробленные щиты, рассеченная плоть, горы трупов, погребальный танец молний.
Скафлок не ведал пощады. Его могучие удары крушили доспехи и черепа. Враги, как ни старались, бессильны были поразить воина. Его клинок пел песню смерти. Сопровождаемый эльфами, Скафлок прорвался сквозь ряды троллей и напал на них сзади.
Тролли сражались доблестно. Увидев
И тут в ночи протрубил рог! Послышался боевой клич эльфов, и Скафлок облегченно вздохнул:
— Хей, Альвхейм!
Во главе отряда скакал Огненное Копье. По шлему его ручейками сбегала вода, а с наконечника пики капала кровь. Рядом с ним, грозно воздев окровавленный топор, мчался Флам Оркнейский. Дальше виднелись другие вожди эльфов, словно восставшие из родной земли, чтобы очистить ее от захватчиков.
Теперь битва превратилась в резню. Тролли полегли все до единого. Их тела устилали склон холма от вершины до подножия.
Скафлок разговорился с Фламом и Огненным Копьем.
— Мы спешили, как могли, — сказал Огненное Копье, — но нам пришлось задержаться в Рунхилле: ворота замка были открыты, и мы быстро прикончили тамошних троллей. Женщины не подвели. Сдается мне, Альвархой тоже в наших руках, тем более что эта падаль вся оттуда.
— Хорошо, — вложив клинок в ножны, Скафлок почувствовал, что на него вновь наваливается усталость. Небо понемногу светлело, но дождь лил с прежней силой.
— Сиды Эрина присоединились к нам, — сообщил Флам. — Луг высадился в Скотланде, а Мананнан изгоняет троллей с северных островов.
— Что ж, он сдержал слово, — слабо усмехнулся Скафлок. — Мананнан — истинный друг. Лишь ему одному среди богов могу я доверять.
— Он такой потому, что его лишили былого могущества, — пробормотал Огненное Копье. — Нет, с богами связываться не след… а с великанами и подавно.
— Поторопимся, чтобы успеть до рассвета, — сказал Флам. — Нынче мы будем спать в Альвархое. Признаться, я уже позабыл, каковы объятия эльфиянок!
Скафлок состроил гримасу, но промолчал.
Осень в том году началась рано, однако выдалась на удивление долгой и погожей. Казалось, будто земля приветствует наконец-то возвратившихся эльфов. Некоторые из них вернулись в нее навсегда, и клены оплакивали их, шурша багряной листвой. Другие деревья оделись в золото и бронзу. Многоцветный узорчатый покров простирался окрест, насколько хватало глаз. По стволам и ветвям сновали, запасаясь на зиму, белки; олени сбрасывали рога; из поднебесья доносились печальные крики улетавших на юг диких гусей. По ночам на небе во множестве высыпали звезды, такие яркие, что чудилось, они совсем близко, протяни руки — и достанешь.
Эльфы торжествовали победу. Враги повсюду отступали, оставляя высокие замки. Король присылал с материка ладьи с провиантом, и воинам не приходилось уже затягивать пояса. А вот тролли голодали: с юга, запада и востока на них напирали эльфы, а на севере бесчинствовал Мананнан. Дошло до того, что кое-кто из эльфов начат ворчать и жаловаться: мол, не с кем стало сражаться.
Скафлок, впрочем, не обольщался. Он догадывался о замысле Вальгарда: собрать уцелевших троллей в Эльфхьюке и стоять до последнего. Он не сомневался, что замок в конце концов падет, но битва обещала быть жаркой.