Миры Роберта Шекли. Книга 3

Шекли Роберт

– Что это у тебя там внутри? – спросил Кармоди.

– Завтрак, конечно, мог бы и догадаться, – сказал Приз. – Перехватил кое-что по дороге.

– О!

– Призам ведь тоже нужно есть, – язвительно добавил Приз. – А также отдыхать, заниматься спортом и сексом, иногда пропускать рюмочку и, конечно, опорожнять кишечник. Обо всем этом ты даже не подумал.

– Но у меня с собой ничего не было, – смутился Кармоди.

– А вам тоже нужно все это? – удивленно переспросил Приз. – Впрочем, да, конечно же, нужно. Странно, но я до сих

пор воспринимал тебя как некую отвлеченную фигуру без житейских потребностей.

– Я о тебе думал то же самое! – признался Кармоди.

– Это неизбежно, по-видимому, – согласился Приз. – Гости из других миров, видимо, представляются всем этакими... монолитными, без желудка и кишок. Но и сами они делают ту же ошибку.

– Я сразу же начну о тебе заботиться, как только выпутаюсь из этой катавасии, – пообещал Кармоди, почувствовав внезапную симпатию к своему Призу.

– Ладно, старик, не обижайся на шпильки, – сказал Приз. – Ты не возражаешь, если я доем свой завтрак?

– Давай, продолжай.

Кармоди заглянул было в котелок – ему захотелось посмотреть, как будет перевариваться ободранное животное, но тут же отвернулся. Оказалось, что он слишком брезглив.

– Чертовски вкусно, – сказал Приз. – Оставить тебе кусочек?

– Нет, не надо, я не хочу есть. Ты только скажи, что это такое?

– Мы называем их «орити», – сказал Приз. – Это такая порода гигантских грибов. Очень вкусны и сырые, и сваренные в собственном соку. Лучший сорт – белые с крапинками, они вкуснее, чем зеленые.

– Я запомню, – пообещал Кармоди. – Возьму, если они попадутся. А земляне могут их есть?

– Думаю, что могут, – сказал Приз. – И, между прочим, если тебе повезет, ты услышишь, как орити, перед тем как его съедят, декламирует стихи.

– Какие стихи?

– Орити – хорошие поэты.

Кармоди поперхнулся. Беда с этими экзотическими формами жизни! Думаешь, что разобрался во всем, а оказывается, ничего не понимаешь. И наоборот, кажется, что тебя мистифицируют, а на самом деле все проще простого.

«В самом деле, – подумал он. – Может быть, потому-то чужаки и кажутся такими чуждыми, что в глубине они похожи на нас. Сначала это забавляет, потом раздражает».

– Уррп! – произнес Приз.

– Что?

– Я просто рыгнул. Извини, пожалуйста. Но, как бы то ни было, старик, ты должен признать, что я провернул все очень ловко.

– Что провернул?

– Ну конечно, беседу с Мелихроном, – сказал Приз.

– Ты провернул? Ты спал, черт побери! Это я один сумел его...

– Не хочется спорить с тобой, – сказал Приз, – но боюсь, что ты заблуждаешься. Я заснул исключительно для того, чтобы сосредоточиться на решении проблемы Мелихрона.

– Ты с ума сошел! – обиделся Кармоди.

– Чистейшая правда, – настаивал Приз. – А откуда же взялся весь этот длинный ряд аргументов, которым ты с неопровержимой логикой определил предназначение Мелихрона в мироздании?

– Откуда? Из моей головы.

–

А разве раньше когда-нибудь тебе удавалось так логично рассуждать о месте Бога в мироздании и его предназначении?

– В колледже я был первым по философии.

– Большое дело, – хихикнул Приз. – Нет, Кармоди, для такой аргументации у тебя просто не хватает подготовки и интеллекта. Это не в твоем духе.

– Не в моем духе? Да у меня превосходные данные для экстраординарных логических построений!

– Экстра-ор-ди-нар-ное – какое красивое слово!

– Да, все это я придумал. Я думал. Я помню свои мысли, – настаивал Кармоди.

– Ну как хочешь, – согласился Приз. – Я не представлял, что это для тебя так важно. Скажи, а ты никогда не говоришь сам с собой, не смеешься и не плачешь беспричинно?

– Никогда, – сдержавшись, ответил Кармоди. – А ты не летаешь во сне и не воображаешь себя святым?

– Нет, конечно.

– Уверен?

– Вполне.

– Тогда вопрос не требует дальнейшего обсуждения, – заявил Кармоди, чувствуя почему-то себя победителем. – Но мне хотелось бы узнать еще кое– что.

– Что? – настороженно спросил Приз.

– Ты тогда упоминал о каком-то недостатке Мелихрона и о его ограничении. В чем они заключаются?

– По-моему, и то и другое совершенно очевидно, – сказал Приз.

– Не для меня.

– Подумай часок-другой, может, до тебя и дойдет.

– Да ну тебя к черту! Скажи толком!

– Так и быть, – сказал Приз. – Единственным недостатком Мелихрона является его хромота. Дефект врожденный, и Мелихрон хромает с самого начала начал, хромает во всех своих воплощениях.

– А его ограничение?

– Сам он не может узнать о своей хромоте. Будучи Богом, он отвергает сравнительный метод исследования. И все, кого он сотворил, были созданы по его образу и подобию; в случае Мелихрона это означает, что все они были хромыми. С внешним миром он почти не общался и потому уверен, что все хромые – нормальны, а нехромые – существа с забавным изъяном. Между прочим, неумение сравнивать – один из немногих пороков божества. Таким образом, основной характеристикой Бога является его самодостаточность, и, каковы бы ни были его возможности, все они ограничены его внутренним миром. Полный контроль над контролируемым, полное знание познаваемого – вот первые шаги к тому, чтобы стать Богом. Учти, если сам захочешь попробовать.

– Что? Стать Богом?

– А почему бы и нет? Профессия как профессия, только титул громкий. Согласен, быть Богом нелегко. Но и не труднее, чем стать первоклассным поэтом или инженером.

– По-моему, ты спятил. – Кармоди ощутил в себе религиозный трепет, который никак не вязался с его атеизмом.

– Ничуть. Просто я знаю мир лучше, чем ты. Но сейчас тебе стоило бы приготовиться.

Кармоди быстро обернулся и увидел вдалеке три фигуры, медленно пересекающие луг. За ними, на почтительном расстоянии, следовала небольшая свита.