Миры Роджера Желязны. Том 15
Шрифт:
Он засунул приклад ружья в жуткую пасть и попытался отскочить назад.
Собака мотала головой, стараясь освободиться от металла и добраться до теплой плоти, но Итнайн уворачивался, одновременно проталкивая приклад глубже в механическое тело.
— Кто-нибудь… перебейте ей… ноги, — прохрипел Итнайн, мотаясь из стороны в сторону.
Гарден даже не успел задуматься, его ли это дело. Он инстинктивно бросился на собаку сзади, нанося боковой удар в прыжке. Они оба упали. Животное дернулось, изогнуло гибкую спину, три раза щелкнуло
Гарден попытался ухватиться за лодыжки собаки и удержать задние лапы, надеясь повалить ее — и при этом не пострадать самому. Однако стальные тяговые тросы, управлявшие движением лап, скользили вокруг лодыжек и не давали крепко ухватиться.
Если как-то заблокировать задние лапы, зверь упадет. Гарден попытался зацепиться за тросы и кабели, оплетавшие лапы, но машина слишком быстро двигалась. При этом каждым пятым движением, запрограммированным в электронном мозгу пса, была попытка откусить Гардену голову, поэтому он больше был озабочен тем, как бы увернуться, нежели тем, как парализовать зверя.
— Фу! — неожиданно для себя процедил он сквозь зубы.
Как ни странно, собака на секунду замерла, коротко взвизгнув. Слышала ли она его? Откликнулось ли что-то в ее электронной душе на устную команду? Гарден почти ощутил, как некий импульс передался от него к собачьим микросхемам.
Том попытался воспользоваться заминкой, чтобы ухватиться покрепче за лапы и повалить пса, но Итнайн опередил его и протолкнул приклад в пасть. Это движение затронуло что-то в программе, и собака заметалась с новой силой.
Гарден и Итнайн быстро теряли силы, а собака могла продолжать борьбу хоть до утра. Остальные же просто стояли кругом и глазели.
Кроме одного — того, кто запускал ракету.
Пока двое пытались сладить с собакой, он достал второй ящик с «Си Спэрроу» из ближайшего грузовика. Выдернув предохранитель, он не стал возиться с пускателем. Он просто поднял ракету над головой и бросил ее, носом вперед, прямо на дорогу, метра на четыре в сторону.
Взрыв боеголовки резанул по слуху. Легкий ветерок с белыми пластиковыми хлопьями пронесся мимо, слегка обжигая лица и руки. Собака рухнула на землю, дергая лапами, завалилась на бок и затихла.
Итнайн разогнулся, тяжело дыша. Гарден сбросил с себя одну из мертвых собачьих лап и сел.
— Спасибо тебе, Хамад, — сказал палестинский вожак. — Это было хорошо сделано.
Он извлек свое изжеванное оружие из разинутой пасти и посмотрел на Гардена.
— И тебе тоже моя благодарность, за твою смелость.
Гарден сплюнул:
— Да чего уж там.
— Нам предстоит долгий путь, — заметил Итнайн. — Импульс от этой боеголовки, конечно, разрушил зажигание и систему управления в наших машинах.
Гарден мог, кроме того, с уверенностью сказать, что его удостоверения тоже пропали.
Сура 7
Падение
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошел — и назад не придет никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем — не стоит труда.
Подобно белому огненному клинку вонзился в Хасана следующий бросок Амнета.
Мастер, менее искушенный в использовании астральной энергии, послал бы разряд в голову ассасина, целясь в шестой узел, расположенный посередине, позади глазных яблок. Но такой бросок, как рассудил Амнет, был бы не только бесполезен, но и опасен. Подобно удару кулака в лицо, он направлен на человеческий орган, созданный, чтобы распознавать такие нападения. Хасан отведет его в сторону так же просто, как борец на арене пригибается, когда видит замах противника.
Вместо этого Амнет направил свой бросок ниже, в третий узел, который расположен позади пупка. Место, через которое жизненные соки вливаются в организм зародыша; этот узел поглотит энергию и разнесет ее по телу: прекрасный выбор для смертельного удара.
Человек, стоящий в стороне, ничего не заметил бы, разве только ощутил дрожание воздуха, уловил след движения, который оставляет пролетевшая стрела на зеркальной поверхности глаза. Для Амнета, который запустил и направил его, сгусток энергии Камня выглядел как вполне осязаемая субстанция, столь же ясно различимая в пространстве, как столб света из витражного окна в пыльном воздухе собора, столь же алая, как первый луч солнца, поднимающегося из-за гор. Для Хасана, который был его целью, сгусток энергии, отливавший голубым, словно возник в глубине радужной призмы и рванулся вперед с немыслимой скоростью.
Он преодолел разделявшее их расстояние за неуловимое время промелькнувшей мысли.
Даже если Хасан и видел заряд, он не успел его отклонить. Заряд ворвался в его тело, как конь, на всем скаку проламывающий брешь в изгороди.
Хасана отбросило назад. Руки, едва не вырвавшись из суставов, взлетели вперед в попытке обрести утерянное равновесие. Пальцы вытянулись до предела, целясь в лицо Томаса Амнета. Аура Хасана приобрела туманно-голубой оттенок. Его тело ярко засветилось, как дом, охваченный пламенем, которое еще не разрушило крышу и не разбило стекла в окнах… Хасана скрутила судорога.
Ответный удар обрушился на Амнета, отбросив его назад на травянистый берег. Он приземлился на спину и перекувырнулся через голову. Что-то ощутимо хрустнуло в основании черепа. Ноги Амнета тяжело рухнули. Он попытался поднять голову и не смог.
Хасан перенесся через реку и встал над ним. Ассасин мог вынуть клинок и вонзить Амнету в горло или в живот. Он мог опустить сапог на лицо тамплиера. Вместо этого он повел плечами и повторил то же движение, словно лепил снежок.
Амнету стало страшно.