Миры Роджера Желязны. Том 29
Шрифт:
Сама деревня, когда он вошел в нее, показалась ему окутанной легким туманом. Пока он шагал по ее улицам, туман рассеивался примерно на расстоянии двадцати футов вокруг него. Там, где туман обтекал какой-то предмет, вырисовывались очертания мужчин, женщин, детей и животных. Они казались совершенно живыми, но выглядели почти призраками. Он понял, после того как узнал одного мужчину, потом другого, что видит людей, которые прежде жили в Джелфейте, — все воины, некогда хранившие Анакрон, теперь вернулись
Как и я. Эта мысль испугала его, но дала толчок к размышлениям. Гар ощущал в себе покой, которого не знал никогда раньше. Он решил, что это тот покой, который приносит смерть через Тиан-ши-шеки, и хотя покой не предвещал его смерти, но все же готовил его к ней. «И подготовил к тому, что я должен здесь совершить, чтобы заслужить этот покой».
Гар вошел в разрушенную часовню и поклонился человеку, стоявшему в открытом алтаре.
— Удан Канн, итак, я вижу паука в центре его паутины.
Старший мужчина, чьи длинные седые волосы были собраны сзади в длинный хвост, не ответил на его поклон.
— Пария, ты извратил тот дар, которым я тебя оделил. Настало время наказать тебя за отступничество. Я требую схватки хингу-кор.
Гар поднял брови:
— Всего лишь хингу-кор? Я принял титул хингу-Грашаншао. Нам следует вступить в схватку хингу-Гракор.
Удан Канн покачал головой:
— С формальной точки зрения это невозможно, так как хингу-Гракор — это бой не на жизнь, а на смерть.
— Боишься, что я тебя убью?
— Вряд ли. — Удан Канн указал на него пальцем. — Ты носишь Анакрон, а я хочу им завладеть. Я знаю, что, если его хранитель будет убит, амулет исчезнет и перейдет в руки предыдущего хранителя.
— Принца Рэнго.
— Да. Этого я хочу избежать.
— Ты хочешь сказать, что Каларан хочет избежать перехода амулета в руки Рэнго.
— Тебе достаточно знать только то, что я желаю его получить.
Гар достал амулет из-под туники.
— Тогда вот, возьми. Я его тебе отдам.
— Твое предложение очень любезно, но я предпочитаю завоевать его в бою. Я горжусь своей работой. — Удан Канн широко развел руки и согнул пальцы. — Хингу-кор напомнит миру, кто настоящий хингу-Грашаншао.
— Этот титул принадлежит тебе, Удан Канн. — Гар пожал плечами. — Но этот факт не помешает мне убить тебя.
— Никогда и не думал, что помешает, зато помешает вот что. — Пожилой человек улыбнулся с холодной жестокостью, которую Гар уже давно считал больше наигранной, чем подлинной. — Если я погибну в этой схватке, или ты задержишь меня на достаточно долгое время, и я исчезну вместе с Джелфейтом, мои помощники уничтожат все деревушки фермеров, подобные Торфею, в этом районе.
Гар замер.
— Уничтожат? Не потрудишься ли выразиться более точно?
Удан Канн секунду колебался, затем
— Пожары, резня, ночные набеги и тому подобное. Обычное дело.
— Не налеты саранчи, или голод, или чрезмерно обильный урожай, когда зерна так много, что работники умирают на полях, подтаскивая зерно к хранилищам, которые лопаются, как их сердца?
— Я действительно не думал прибегать к такому перепроизводству продуктов.
Гар покачал головой. Если бы только ты видел реальный способ их уничтожить…
— Хингу — это извращение, и ты в нем упорствуешь. Ты не оставляешь мне выбора — я должен тебя убить.
— Мечты молодых так часто не сбываются.
— А иллюзии древних увядают и умирают.
Двое мужчин начали медленно описывать круги лицом друг к другу. Удан Канн скользнул в позу «Змея», а Гар занял оборону «Мангуст». Оба понимали, что рисуются, но оба признавали убийственные способности противника. Тигр и Волк, Орел и Оса, Муравей и Аардварк, они плавно переходили через основные виды животных, словно доказывали друг другу, что не забыли того, чему их учили.
Когда Удан Канн переходил от «Муравья» к «Муравьиному Льву» — соответствующие вращения кистями и четыре стадии изменения позы были произведением искусства, и, чтобы его освоить, требовалось десятилетие, — Гар сделал рывок вперед и поразил Удан Канна в грудину ударом «Наконечник Копья». Переход из одной формы в другую сделал его удар легким, как перышко, и Удан Канн легко парировал его. Собрав кончики пальцев вместе для прикосновения «Огненный коготь», Гар позволил пальцам отскочить от лба Удан Канна, затем отпрыгнул назад и принял позу «Тарантул» против «Муравьиного Льва» Удан Канна.
Старший воин на мгновение отшатнулся, потом замигал.
— Ты нарушил форму, Пария.
— Да, но я тебя достал.
— Прикосновения — это для хингу-кор между детьми. — Бывший учитель Гара оскалился, затем прижал локти к ребрам, доводя до совершенства позу «Муравьиного Льва». — Конечно, ты всегда был ребенком, Пария. Если бы ты нашел себе применение, если бы действительно научился у меня всему, чему я мог тебя научить, этот удар убил бы меня мгновенно.
— И очень грубо и гротескно, насколько я себе представляю.
— Конечно.
— Это не мой стиль. — Гар медленно улыбнулся. — В мире существует гораздо больше того, чему ты можешь научить, Удан Канн.
— И многому тебе еще предстоит научиться, Пария. — Удан Канн налетел, сохраняя позу «Королевского Краба». Его правая рука сделала выпад и нанесла сильный удар в левое бедро Гара. — Верные мне ученики знают, что следует делать значимым каждое прикосновение.
Гар отскочил назад и проверил ногу, чувствуя, как волна боли сменяется онемением.