Миры Роджера Желязны. Том 29

Желязны Роджер Джозеф

— Ну, был еще Карл Трусливый, — хихикнул человек. — Когда он тайком покинул Замок Опасный через потайную калитку, не заметив, что осаждающие уже подложили под нее зажженную петарду.

Наемник бросил в костер растение-мамашу. Из сухого, как трут, дерева взметнулись искры и языки пламени. Всем, кто находился поблизости, пришлось отскочить. Джэнси голой ладонью прихлопнула тлеющее пятно на своем камзоле и выругалась.

— Ах, — произнесла Сомбризио, — с каким нетерпением я жду интеллектуальных бесед, которые вскорости буду вести с жуками

и окаменевшими деревьями в Антурусе.

Джэнси обернулась и заорала:

— Отше…

Отшельник как раз приседал на корточки рядом с ней. Его лицо находилось всего в трех дюймах от Джэнси, когда она повернулась и заорала в сторону церкви, где, как она считала, он все еще спал. Отшельник взвизгнул и повалился на землю.

Наемники прервали свою беседу. Калла Малланик по другую сторону от костра поднял брови.

— Извини, — пробормотала Джэнси, помогая отшельнику сесть. Сомбризио хихикала, как спятившая летучая мышь. На этот раз в увиденной Джэнси огненной картинке участники мужского пола носили одежду мусорщиков, то есть оставшуюся на них одежду.

— Да ладно, — пришел в себя отшельник. — Что вам угодно, госпожа Гейн?

Он выглядел покорным, в отличие от его обычной манеры «я безумно сердит». Когда с ним обращались нормально, этот человек становился невыносимым. Чтобы он вел себя как следует, с ним надо было обходиться как с половой тряпкой. Ну, Джэнси была как раз в настроении заставить его вести себя хорошо.

— Вон то, — сказала она, указывая на слабый блеск в темноте. — Что там такое?

Когда Джэнси сосредоточилась, ей показалось, что она слышит стон, доносящийся из темноты и идущий оттуда же; впрочем, это мог быть ветер, или ее воображение, или приглушенные голоса стоящих в очереди пассажиров, ожидающих рейсового автобуса, идущего через Томидор. Она не знала, что там такое.

— О, — ответил отшельник. — Это просто гора. Пусть она вас не беспокоит.

— Много ты знаешь, — фыркнула Сомбризио. Джэнси наклонилась вперед.

— Какая гора? — спросила она так громко, что растрепала его спутанную бороду. — Такая же, как та, на которой мы находимся?

— Или долина, — сказал отшельник, задирая голову, будто пьющий цыпленок. Он не хотел создавать излишних трудностей, просто хотел ответить поточнее, испытывая здоровый страх. — А, нет, это настоящая гора. — Он нахмурился: — Или была горой. Она бродит по Запустению много столетий, ищет какого-то парня по имени Магомет, и уже порядочно поистерлась, почти до размеров маленького холмика.

Джэнси снова взглянула на восток. Вероятно — на восток.

— Кто, во имя ада, такой…

Ей не следовало произносить «ад», так как это вернуло ее мысли к огню.

— …этот Магомет? Отшельник пожал плечами:

— Понятия не имею. Конечно, у гор нет совсем никаких мозгов. Подозреваю, эта гора попала совершенно не в свое пространство-время и с тех пор так тут и бродит.

— Запустение Томидор притягивает всяких типов, которые не умеют отличить дырку в земле

от собственной задницы, — заметила Сомбризио. И для большей выразительности пукнула.

— Ладно, но что значит это… это свечение, эти вспышки? — спросила Джэнси. Она была внутренне уверена, что этот свет прямо у нее на глазах придвигается все ближе. Разумом она понимала, что слабое мерцание света не позволяет точно оценить расстояние.

— Ну, — сказал отшельник, — это гора, поэтому она состоит из камня. Когда камень подвергается нагрузке, флогистон, заключенный в кристаллической матрице, сперва выделяется, а потом поглощается обратно. Когда содержание флогистона в окружающей атмосфере возрастает, то это вызывает свечение эфира.

— А-а, — произнесла Джэнси, притворяясь, что поняла его объяснение. Она была знакома с флогистоном не больше, чем с честными политическими деятелями.

— Он изучал алхимию на третьем курсе, пока не дал тягу из Квиберона от судебных исполнителей, — пояснила Сомбризио.

— Она просто бродит взад-вперед по Пустыне, — сказал отшельник, притворяясь, будто не слышал слов перстня. — Эта гора бродит. Совершенно безобидная. Если, разумеется, вы уберетесь с ее пути.

Теперь, когда Джэнси объяснили, что происходит, она поняла, что это похоже на массу камней, медленно перекатывающуюся через… ну, перекатывающуюся через все, что оказывается у нее на пути.

— Это все, госпожа? — смиренно спросил отшельник.

— Да, — ответила Джэнси. — Иди поспи. Если как следует прислушаться, в ворчании горы звучали жалобные нотки, которые вполне могли складываться в имя Магомета…

С восточной (предположительно) стороны гребень водораздела был сух и лишен растительности, если не считать ядовитых кактусов, покрытых острыми, как стеклянные осколки, колючками. С противоположной стороны раскинулось болото.

— Традиционалисты утверждают, что водоносный слой проходит по сжатым слоям лежащих под ним скальных пород, — произнес отшельник. — Мои изыскания, однако, указывают, что Запустение потеет.

Черная, как сердце банкира, вода вокруг кочек булькала. Болотный тростник стоял мертвый и серый, а существа, бродившие среди него, были скелетами в перьях, а не живыми птицами.

— Именно в таком месте, как это, я спасла принцессу Риссу из Драконьего Плена в Гибельной Трясине, — произнесла Джэнси, вслух предаваясь воспоминаниям.

— Ты спасла? — встряла Сомбризио. — О, конечно, полагаю, это ты висела на пальце у принцессы и превращала драконов в гигантских жаб с такой скоростью, что потом голова кружилась три дня!

— Не думаю, что тут есть Драконий Плен, — заметил отшельник, озабоченно вглядываясь в болото. — Говорили что-то о племени человеко-жаб, но, кажется, так и не выработали все детали контракта.

— Можно задать вопрос, сэр? — произнес один из наемников. — Госпожа, то есть. Какие наемники вас тогда сопровождали? В Гибельную Трясину?