Миры Роджера Желязны. Том 29
Шрифт:
— Нужно иметь записи, — сказал Калла. Он похлопал по мощной, покрытой шрамами руке Джэнси. — На тот случай, если придется в будущем повторить наше путешествие, чтобы снова найти Сомбризио при возникновении новой ужасной опасности.
— Можно было просто держать Сомбризио в удобной шкатулке для драгоценностей в Калтусе, — с горечью произнесла та. — Но нет, это было бы слишком просто, не так ли?
— Ну, не вижу причин для этого, — ответила Джэнси. — Я хочу сказать — подвиг есть подвиг. Если в мире опять
Это говорило ее мрачное расположение духа, хоть она и не сказала ничего такого, о чем частенько не размышляла бы раньше.
— Ну да, но этот подвиг будет…
— О, хватит с меня этой чепухи, — перебила Джэнси. — Мне все равно, будет ли этот маршрут записан на полусгоревшем палимпсесте, найденном в развалинах дворца, или выгравирован на крученом ожерелье из неизвестного металла, извлеченном из могилы давно забытого царя, или начертан пылающими буквами на камне пальцем невидимого духа. Героический поход — вот что важно.
— Традиция важна, госпожа Гейн, — с упреком произнес Калла Малланик. Благодаря своей долгой жизни (это, разумеется, не относится к тем эльфам, которые избрали профессию наемников у могущественных героев), эльфы были большими почитателями традиций.
— Традициеи является то, что герои отправляются совершать подвиги, — упрямо возразила Джэнси. — Они либо добиваются триумфа, либо складывают свои головы, и их кости служат суровым предостережением тем, кто придет потом. Все остальное — всего лишь очковтирательство.
— Безответственная тевтонка, — пробормотал Калла со вздохом. Было совершенно очевидно, что эта беседа ни к чему не приведет, поэтому он ее прекратил. Некоторое время оба сидели молча, и тишина прерывалась только храпом лежащего рядом отшельника.
Наемники, сидящие по другую сторону от корневища дерева, уже перестали петь. Теперь они ковырялись в банках с консервами с вполне понятным отсутствием энтузиазма.
— Я действительно разочарован Портосом, — сказал седеющий ветеран. Он был неформальным лидером среди контингента наемников-людей, который теперь сократился до него самого и юнца, который сообщил, что он из Бруклина.
— А я говорю, что он великолепно справился с делом, — возразил старший наемник-эльф. — С точки зрения людей, конечно. Вы видели, как он расставил ноги, чтобы остаться стоять, опираясь на алебарду, когда его мертвое тело уже окоченело?
— Конечно, — ответил седеющий ветеран, — это все хорошо. Но он применил фразу «Гораздо, гораздо лучше я справляюсь» в неподходящем контексте.
— Поступок — сам по себе контекст! — не согласился с ним главный эльф. — Нельзя же привносить контекст в деяние из окружающей среды.
— И кроме того, — вставил юнец из Бруклина, — зная Портоса, —
— А вот это, — сказал ветеран, помахав пальцем перед лицом юнца, — ясный пример Автобиографического Заблуждения! И потом…
Он снова повернулся к эльфу:
— …окружающая среда для деяния — вся Вселенная. Кто из нас может заявить, что отделился от окружающего мира?
— Ну, с точки зрения абсолюта я согласен, — вступил в разговор до того молчавший наемник. — Но с точки зрения эльфийской реальности…
Юнец из Бруклина вытащил губную гармошку. И начал наигрывать «Лорену», тихо аккомпанируя стонам горящего дерева.
Джэнси сплела пальцы, стараясь не закрыть Сомбризио, и произнесла, обращаясь к своим рукам:
— Знаешь, что меня по-настоящему достает? Несправедливость всего этого.
— Гм-м? — промычал Калла Малланик. Он уже давно понял, что если игнорировать Джэнси Гейн, то она выйдет из себя и сделает нечто такое, что заставит обратить на нее внимание, и еще как. Пассивная агрессивность с большим топором — это не шутка.
— Я спасала жизнь и добродетель принцессы Риссы, должно быть, десятки раз, — горько продолжала Джэнси. — И вот я здесь, в Запустении Томидор, глотаю сухой паек.
— Правильно, — неожиданно произнесла Сомбризио. — И когда же это принцесса говорила тебе: «Джэнси, детка, меня понадобится чертовски много спасать. Нанимаю тебя для выполнения этого поручения, имея в виду перспективу отдать тебе руку и сердце после того, как мы преодолеем все эти ужасные опасности», а?
— Ну, этого, конечно, не было, — смущенно ответила Джэнси. — Но я действительно…
— И что касается спасения, — продолжала Сомбризио таким пронзительным голосом, который разбудил бы собак на три мили окрест, если бы в Запустении водились собаки. — Насколько я припоминаю, спасения было не меньше с одной, чем с другой стороны. Не меньше, уж точно, поскольку именно у принцессы на пальце была я.
— Ну, с этим я согласна, — призналась Джэнси. — Но все же мы были товарищами по несчастью, и вот она послала меня… — Она повела рукой: —…сюда!
— Собственно говоря, — заговорил Калла, раз уж Сомбризио вытянула Джэнси из холодной самоуглубленности, — приказ был отдан принцем Рэнго. И мне показалось, что это скорее подразумевалось, а не было, ну, официальным приказом.
— Точно! — согласилась Сомбризио. — Знаешь, эльф, иногда мне кажется, что у тебя все же мозгов, как у брюквы. Эй, ты! Дева с топором! Ты ведь героиня, правда?
— Тебе ясно сказано, что это так, черт побери, — мрачно подтвердила Джэнси. Она злобно уставилась на перстень, явно прикидывая, действительно ли метеоритное серебро неуязвимо для стального лезвия Кастратора.