Миры Роджера Желязны. Том 3
Шрифт:
— Меня будет искать Мондамей, — перебила Цветы. — Оставьте ему записку.
Рэд щелкнул пальцами.
— Правильно. Ребята, вы уберите с пути машину, а я сейчас.
Он потрусил вниз по склону, держась за бок, и, подобрав кусок еще горящего металла, нацарапал на покореженной дверце догорающего пикапа: «Завтракаем в Уре. Рэд».
— Что, реальность всегда несколько расплывается в его присутствии? — спросил Рэнди.
— Прежде ничего странного я за ним не замечала. — Лейла похлопала себя по карманам,
— «Родила бы лучше я гнездо ехидн презренных, чем это чудище смешное…», — продекламировала Цветы. — Наверное, я тоже дракон, которому снится, что он книга…
— Запросто, — сказала Лейла, садясь в кабину. — Листья, познакомься, это Цветы.
Последовал диалог статических помех.
Глава 2
В горной цитадели, в Абиссинии времен В-11, Тимьин Тин взглянул на пару влюбленных.
Тесно прижавшись боком, Чантрис провела кончиком крыла по забинтованной голове и спине динозавра.
— Бедненький, тебе уже лучше, правда? Динозавр тихо застонал и прижался к ней.
— Благодарю вас за то, что предоставили нам эту замечательную беседку, — сказала она Мондамею, который помог им выбраться из-под руин дома Чедвика, — и вам — за помощь в перевозке.
Тимьин Тин склонился в глубоком поклоне.
— Оказать услугу дракону Белквинита — слишком большая честь для меня, — ответил он. — Желаю вам всяческих радостей в этом счастливом пристанище.
Динозавр несколько раз вздохнул. Чантрис засмеялась и снова погладила его.
— Ума у него не слишком много, — призналась она, — но какое тело!
— Я рад, что вы рады, — сказал Мондамей. — А теперь мы оставим вас в благословенном одиночестве, потому что мне нужно найти свою собственную любовь. Этот человек-разрушитель согласился помочь мне. Потом же мы займемся каждый своим: я буду лепить горшки, он — выращивать цветы. Тимьин Тин, если ты готов, садись мне на спину.
— Поищите хорошенько у последнего выезда на Вавилон, у знака с голубым зиккуратом, — сказала Чантрис, выдыхая спираль бледного дыма. — У нас, драконов, иногда имеются любопытные сведения.
— Благодарю за совет, — сказал Мондамей, когда Тимьин Тин влез ему на спину и ухватился за плечи.
Они поднялись в воздух, а долину внизу наполнили крики радости и стоны удовольствия.
Рэд, Лейла и Рэнди, облаченные в местные наряды, сидели в глинобитном домике с земляным полом в Уре и пили пиво местного производства из глиняных горшков. К ним подошел темнокожий плотный человек в таком же одеянии.
— Рэнди?
Они посмотрели на него.
— Тоба! — воскликнул Рэнди. — Я должен
— В общем-то, знаком, — ответил Тоба, пожимая руки. — С твоим отцом? Ну и ну!
— Что ты делаешь в Уре?
— Да я уроженец этих мест, сейчас отдыхаю. Вот и решил подышать родным воздухом, навестить родителей, ну и дело себе новое подготовить. — Он кивнул в сторону, где в углу лежало несколько жгутовых мешков.
— Что за дело? — спросил Рэд, опуская свой горшок и вытирая рот.
— Примерно в шестидесяти В вверх по Дороге я занимаюсь археологией. Время от времени я возвращаюсь сюда, чтобы закопать кое-какую мелочевку. Потом еду обратно и откапываю. На последнем материале я написал замечательную статью — о взаимном проникновении культур. Сейчас у меня там, в мешках, несколько интересных образцов из Мохенджодаро.
— А разве это не… не жульничество? — спросил Рэнди.
— То есть как?
— Ну, прятать находки таким образом… Ты вносишь путаницу в археологию.
— Почему? Отнюдь нет. Я ведь сказал, я сам отсюда. И всем находкам действительно по шесть тысяч лет, когда их откапывают.
— Однако у людей сложится неверное представление об Уре и Мохенджодаро.
— Не думаю. Парень, с которым я пил там в уголке, родом из Мохенджодаро, а познакомились мы с ним в 1939 году на всемирной выставке. Неплохо поработали с тех пор, должен сказать.
— Весьма… необычное занятие, — заметил Рэнди. Тоба вздохнул:
— Это средство к существованию… Рад видеть тебя живым, Рэд.
— Тоже, знаешь ли, средство к существованию, — улыбнулся Рэд. — Между прочим, мы как раз говорили…
Где-то над французской деревушкой выясняли отношения Красный Барон и Сент-Экзюпери. Жанна видела в небе их силуэты, словно сражающиеся распятия…
Увидев, как перевернулся и начал гореть голубой пикап, невысокий черноусый человек затормозил свой «фольксваген». Некоторое время он смотрел, затем продолжил путь…
Мудрые драконы одиноко парили над Белквинитом, грезя о дорожных картах…
Гонец рухнул на ступени Акрополя, перед смертью успев сообщить вести из Марафона.
Двери в песке
Глава 1
Подложив под голову левую руку, я лежал на покатой черепичной крыше. И вдруг, случайно взглянув на рваные клочки облаков, разбросанные тут и там в голубой небесной луже, заметил в тени фронтона у себя над головой и над университетом буквы: