Миры Роджера Желязны. Том 4
Шрифт:
— Может ли Яри Всемогущий сотворить камень, поднять который ему не под силу? — вмешался Грин-Грин.
— Нет, — ответил Корткор.
— Почему нет?
— Он не взялся бы за эту работу.
— Это не ответ.
— Нет, ответ. Подумай-ка, а ты сам взялся бы?
— Я ему не верю, — сказал Грин-Грин. — Когда я его воспроизвел, он был совершенно нормален. Может, Шендон подкупил его?
— Нет, — покачал головой Корткор, — я пытаюсь помочь вам.
— Тем, что предрекаешь Сандоу гибель?
—
Грин-Грин поднял руку, в которой внезапно оказался мой пистолет — очевидно, телепортировал его из кобуры с той же легкостью, с какой некогда заполучил Воспроизводящие Ленты. Он дважды нажал на спуск и вернул оружие на место.
— Зачем ты это сделал?
— Он врал, пытаясь запугать тебя, лишить уверенности в себе.
— Когда-то Корткор был самым близким моим помощником. Он научился мыслить наподобие компьютера. Мне кажется, что он просто старался быть объективным.
— Когда получишь ленты, можешь воспроизвести его заново.
— Ладно, пошли. У меня осталось два часа пятьдесят восемь минут.
Мы двинулись дальше.
— Мне не следовало этого делать? — спросил Грин-Грин немного погодя.
— Нет.
— Мне очень жаль.
— Прекрасно. Больше никого не убивай, если только я тебя сам об этом не попрошу.
— Хорошо… Ты многих убил, Фрэнк, правда?
— Да.
— Почему?
— Или я, или они — так стоял вопрос. Иногда мне кажется, что лучше были бы «они».
— Разве?
— Ты мог бы и не убивать Боджиса.
— Я думал…
— Заткнись, лучше просто заткнись.
Мы пошли дальше, перепрыгивая через расщелины в скале. Щупальца тумана, извиваясь, обыскивали нашу одежду. Чуть в стороне показалась другая призрачная фигура, преградив нам путь к тропинке, ведущей вниз.
— …Идете на верную смерть, — промолвила она, и я остановился, глядя на нее.
— Леди Карль…
— Проходи, проходи, — сказала она. — Спеши навстречу своей судьбе. Ты и представить себе не можешь, сколько радости мне это доставит.
— Когда-то я тебя любил, — произнес я совершенно не к месту.
Она покачала головой:
— Кроме самого себя, ты любил только деньги. Теперь они у тебя есть. Чтобы сохранить свою империю, Фрэнк, ты убил больше людей, чем мне довелось встретить за всю свою жизнь. И вот наконец появился человек, который в силах справиться с тобой. Я горжусь тем, что присутствую при этом.
Я направил на нее луч фонарика. Волосы ее горели, как пламя, а лицо было белым, словно мрамор…
Овал ее лица напоминал по форме сердце, зеленые глаза жгли меня. На какой-то миг я вдруг страшно захотел ее.
— А что, если я справлюсь с ним?
— Тогда, быть может, я снова на какое-то время стану твоей, — ответила она, — однако надеюсь, что этого не случится. Ты — дьявол
— Остановись, — приказал Грин-Грин. — Я вернул тебя к жизни, и я завлек сюда этого человека, чтобы погубить его, но мне пришлось подчиниться воле другого человека, который, к счастью или к несчастью, имеет те же намерения в отношении Фрэнка, что и я. Теперь наши с Фрэнком судьбы связаны воедино. Не забывай. Я воскресил тебя, и я сохраню тебе жизнь. Помоги одолеть нашего врага и получишь щедрую награду.
Она вышла из освещенного круга, и до нас донесся ее смех.
— Нет уж, спасибо.
— Когда-то я любил тебя, — сказал я. Минутная пауза, затем:
— А ты смог бы начать все сначала?
— Не знаю, но ты что-то значила для меня, что-то очень важное…
— Проходи, — сказала она. — По всем счетам уплачено сполна. Найди Шендона и умри.
— Пожалуйста, — сказал я, — когда-то ты была моей и значила для меня все. Леди Карль, я не смог забыть тебя, даже когда ты меня покинула. И Алгольскую Десятку я не трогал, хотя так утверждают многие…
— Это сделал ты.
— Я уверен, что смогу доказать тебе обратное.
— Не старайся зря, уходи.
— Хорошо, — согласился я. — Но только я не перестану…
— Не перестанешь — что?
— …думать о тебе, уходи!
И мы ушли.
Все это время мы с ней разговаривали на ее родном языке — драмлине, — а я даже не заметил, как переключился на него с английского. Забавно.
— Ты многих женщин любил, Фрэнк? — спросил Грин-Грин.
— Да.
— Ты сказал правду… Ну, что будешь думать о ней?
— Да.
Тропинка вела нас вниз, и вскоре я увидел освещенные окна дома. Мы продолжили спуск, и тут перед нами возник еще один силуэт.
— Ник!
— Верно, мистер.
— Ник, это я — Фрэнк!
— Будь я проклят, если это не его голос. Подойдите-ка поближе.
— Сейчас. Вот свет, — и я осветил себя лучом фонарика, чтобы развеять его сомнения.
— Боже! Это действительно ты! Тот парень внизу совсем свихнулся — намерен тебя прикончить.
— Ага, знаю.
— Он хотел, чтобы я помог ему, но я сказал, что ему лучше пойти заняться онанизмом. Он обезумел от ярости, и мы подрались. Я расквасил ему нос и смотался оттуда. Да он и не стал меня преследовать. Сильный малый.
— Верно.
— Я помогу тебе справиться с ним.
— Отлично.
— Но мне не нравится тот тип, что с тобой. Старина Ник бушует, совсем как в старое доброе время… Это было здорово.
— То есть?
— Это он во всем виноват. Он вернул меня к жизни, как и всех прочих, скользкий сукин сын. На твоем месте я убрал бы его, да поскорее.