Мишель Нострадамус
Шрифт:
Король выехал верхом, пишет очевидец — епископ Троа, на великолепном боевом коне, в полном рыцарском облачении и с огромным щитом с изображением льва. Одет он был в черно-белые цвета. В эти же цвета была наряжена и Диана де Пуатье — любовница короля, восседавшая в ложе рядом с королевой. Генрих улыбался своей многолетней возлюбленной. Он хотел принести победу к ногам своей дамы, чтобы она гордилась им, — на турнире не было равных ему в конных поединках на копьях.
Первая схватка окончилась вничью, и Генрих потребовал провести повторный бой. И он начался, вопреки желанию, как потом утверждали, противника Генриха. Публика затаила дыхание. Рыцари летели друг другу навстречу с копьями наперевес.
Обычно смотровое отверстие забрала закрывалось решеткой. Иногда это отверстие выглядело как узкая щель. Смотровая щель разделялась на два длинных отверстия с выступами сверху и снизу, чтобы в щель не попало копье. Наконечник на копье был тупым, как бы расщепленным на три-четыре выступа, чтобы им нельзя было пробить щит и латы.
На беду Генриха, копье его противника сломалось при ударе о доспехи. Один из осколков древка попал в щель под забрало и угодил прямо в левый глаз королю.
В королевской ложе одновременно вскрикнули две женщины. И обе вспомнили роковое предсказание Нострадамуса. А невольный виновник трагедии будто бы произнес: «Да будет проклят прорицатель, предсказывающий столь жестоко и столь точно».
На десятый день Генрих II скончался в страшных муках.
Узнав об этом, Монтгомери бежал из Парижа. Впрочем, не столько из-за боязни, что будет обвинен в убийстве, сколько потому, что был, как оказалось, тайным политическим противником короля, и бежал, чтобы в религиозной войне возглавить в Нормандии силы протестантов.
Говорят, что он выступал под боевым знаменем, на котором было изображено сломанное копье. Такое оскорбление памяти короля Екатерина не могла снести. Она решила отомстить и послала шестерых вооруженных агентов, чтобы похитить врага и осквернителя памяти ее мужа.
Монтгомери захватили ночью, безоружного, прямо в постели, после чего доставили в Париж и казнили.
На этот счет также имелось предсказание Нострадамуса:
Дерзкий гений боев и турниров,
Тот, который и хитростью брал,
Сдаст судьбу шестерым командирам,
Взят в постели среди одеял.
Пока раненый король лежал в Турнельском замке, Диана де Пуатье не выходила из своей комнаты. Проститься с умирающим ей все равно бы не позволили — таково было повеление королевы. За два дня до смерти мужа Екатерина потребовала также, чтобы Диана вернула драгоценности, подаренные ей королем. Звезда фаворитки закатилась. И когда 10 июля утром король скончался, Диане вновь было запрещено проститься с ним. Из окна замка она смотрела, как траурный кортеж увозил тело ее возлюбленного в Сен-Дени.
Надо заметить, что Диана никогда не любила Нострадамуса, не верила в его предсказания. Впрочем, он платил ей тем же и осуждал за зависть к его дару. И не без основания предполагал, что король под влиянием своей любовницы и в угоду ей мог запретить книги Нострадамуса и даже «сдать» инквизиции, если бы не турнирное копье, оборвавшее его жизнь.
Нострадамус предсказывал в 57-м катрене четвертой центурии, что некий завистник, поддержанный великим королем, предложит запретить его писания.
Его жена, не его жена <то есть Диана де Пуатье> соблазнена другим, двуличная чета больше не будет возражать против этого.
Вопреки недоброжелателям и «разоблачителям», а таковые имелись, слава Нострадамуса как одного из величайших пророков началась именно с королевской трагедии, которую он предсказал. При дворе стали более серьезно воспринимать центурии. Вспомнили тогда и о 39-м катрене из десятого тома.
Два острова — в длительной траурной скорби: Принц умер, еще не оставив детей.
Как быть же? Закон правый путь не находит, Девчонка-вдова не в чести у властей.
Болезненный Франциск II
Здоровье Франциска продолжало ухудшаться. И все чаще вспоминали злосчастное предсказание. «Все придворные только и говорят, что о 39-м катрене из центурий Нострадамуса, и обсуждают его втихомолку», — доносил дожу посол Венецианской республики Мекело Сурьяно. Когда же, несколько позже, начнется противостояние «двух островов» — Марии Стюарт и Елизаветы Английской, — «обсуждение» пойдет по новому кругу.
«Здоровье короля очень неопределенно, — доносил посол Тосканы, — и Нострадамус в своих предсказаниях на этот месяц говорит, что смерть короля наступит до нового года». Так и случилось.
5 декабря 1560 года Франциск II скончался. В смерти обвинили виночерпия, будто бы подмешавшего в вино яд.
Такой способ убийства был широко распространен во все времена, через всю историю человечества проходят имена знаменитых отравителей. Трудно представить, сколько людей погибло от яда, служившего орудием ненависти и любви. Еще легендарный Геракл, согласно античному мифу, погиб, надев платье, пропитанное ядом. Тем же способом Медея умертвила свою соперницу. В Древнем Риме прославилась некая Лакуста, изготовительница смертоносного напитка, которым убили, по крайней мере, двух императоров. В средние века пагубная страсть к ядам породила изощренные методы отравления. От врагов и обидчиков избавлялись с помощью отравленных перчаток, дарили «перстни смерти» с ядом внутри, вручали ключи с шипами, натертыми смертоносной мазью, не говоря о вине и кушаньях с подмешанным зельем. В злоухищренности доходили до того, что можно было ножом разрезать на две половинки яблоко, отравленное только с одной стороны, одну — безопасную — часть съесть самому, а другой угостить свою жертву. Но чаще всего орудием убийства служил отравленный кубок, который подносили, лицемерно восхваляя гостя.
Поговаривали, что Екатерина Медичи нередко прибегала к ядам, которые специально заказывала у себя на родине в Италии. Именно здесь с древних пор процветало искусство их изготовления. На этом поприще особенно прославилась пресловутая Тофана из Неаполя. Изготовление яда она поставила на широкую ногу. Многие покупали ее маленькие флаконы с изображением святого Николая, ставшие знаменитыми как «Aqua Toffana» («Вода Тофаны»), — неизвестного состава, без вкуса, цвета и запаха.
В случае со смертью Франциска II так и осталось неясно, был ли он действительно тогда отравлен и умер от яда. Зато точно известно, что, когда Франциск был еще дофином, то есть наследником престола при Генрихе II, была предпринята попытка его отравить. Случилось это в 1555 году, как повествуют источники.
Тогда, в начале августа, французский арьергард под командованием Франциска-дофина, переправившись через Рону, вошел в Турнон. Высшее командование разместилось в домах знати и богатых буржуа, а дофина с младшим братом Генрихом пригласили во дворец кардинала, архиепископа Амбренского. Их проводил туда шеф городской полиции Резенак.
Турнонская знать тщательно готовилась к приезду принца, надеясь завязать прочные связи с будущим королем, и все уже было готово к роскошному пиршеству.
Пир организовали на славу. За длинным столом в центре просторного зала сидел дофин, рядом, разодетая в китайские шелка, восседала мать, Екатерина Медичи. Она происходила из знаменитой семьи Медичи, могущественной династии итальянских банкиров, деловых людей и меценатов эпохи расцвета флорентийского Ренессанса. Мать десятерых детей, трое из которых стали королями Франции, регентша и главный советник трона, она тридцать лет — с 1559 по 1589 год — управляла одной из самых крупных стран Европы.