Мишель в «Хижине шерифа»

Байяр Жорж

– Не знаю, как с ними говорить, – вздохнул старик. – Нынешняя молодежь потеряла уважение к старшим. Думают, большие умники, а делают одни глупости. А когда заметят, уже слишком поздно. Староват я для путешествий, но если бы понял, что Жану здесь плохо, опять бы тронулся в путь-дорогу. Кибитка наша хоть и потрепанная, но еще поколесит по свету. Вы моложе, чем я полагал. Может, вы посоветуете Жану, объясните ему то, что я не решаюсь сказать лучше бродяжничать, чем изводить себя, сидя на одном месте. Он должен это понять…

Старик

Карум поднялся – удивительно легко для своих лет. Казалось, взгляд его ищет сочувствия, но трое друзей, смущенные, не находили, что сказать.

– Жану и Нуру незачем знать, что я обращался к вам за помощью… До свидания!

– До свидания! – откликнулись мальчики. Цыган исчез. Словно небо вдруг потемнело. Ребята сидели притихшие, но уже в следующий миг сбросили с себя оцепенение.

– Оригинальный тип, – заметил Артур.

– Как будто явился из старинной сказки или какой-нибудь библейской легенды! – изрек Мишель.

Вся тройка испытывала странное ощущение, словно Карум оставил после себя частицу своей чистоты, целомудренности, прямодушия. Теперь они лучше понимали некоторые поступки Жана и Нура.

Самое время было собираться на работу.

Но к их приезду в «Хижине» не было никого, кроме старика сторожа, пребывавшего в полном смятении.

ЗВУК И СВЕТ

Старик Паскалу просто рвал и метал.

– Явились наконец! Я уже было отчаялся вас сегодня увидеть!

– Вроде не так еще поздно, господин Паскалу, – ответил Мишель. – А что случилось?

Старик замотал головой и, будто от волнения у него отнялся язык, знаком поманил их за собой. Ребята, заинтригованные, последовали за сторожем. Тот подвел их к конюшне и, застыв на пороге, предоставил им возможность самим определить причину его тревог. Ребята огляделись по сторонам, но ничего необычного не заметили. Лошади, как всегда, стояли в стойлах, разделенные дощатыми перегородками. Седла лежали на месте.

– Лично я ничего такого не вижу… – много-' значительно переглянувшись с товарищами, начал Мишель.

– Я тоже, – поддержал его Даниель.

Артур пошел проверить заднюю дверь – через нее в конюшню заносили мешки с овсом. Затем, также в недоумении, присоединился к друзьям.

– Все в порядке, – сказал он.

– Вы что, ослепли? – вскипел Паскалу. – Не видите, что Оливетта пропала? Ее украли!

Ребята с удивлением обнаружили, что в конюшне в самом деле нет кобылы, которую Артур привел накануне. Привыкнув видеть в стойлах семерых лошадей, они не заметили отсутствия восьмой.

– Украли? – переспросил Даниель.

– Может, она убежала обратно на хутор? – предположил Артур.

Сторож испепелил его взглядом.

– Что значит – убежала на хутор? Вы что себе воображаете – я их по ночам отпускаю? – Уязвленный в лучших чувствах, сторож метал громы и молнии. –

Все было тихо-спокойно. Ни одна коняга даже копытом не шелохнула. Получается, Оливетта улетучилась?

Потрясенные тоном старика, ребята были уже готовы поверить в любую чертовщину. Но здравый смысл и логика одержали верх. Так или иначе, но исчезновение кобылы должно иметь объяснение.

– Вы не заметили каких-нибудь следов? – спросил Мишель.

– Следов… следов… в такую сушь земля тверже камня, поди что-нибудь заметь! И потом, двери конюшни были заперты – точь-в-точь как вчера!

Оливетта, конечно ростом невелика, но не до такой же степени, чтобы пролезть под дверями!

Хотя предположение и выглядело абсурдным, ребята невольно взглянули на щель, примерно сантиметров в десять, между широкими створками и землей.

Мишель подошел поближе, внимательно осмотрел запоры. Затем повернулся к Паскалу.

– Хотите, проведем опыт?

– Опыт? – Сторож поскреб в затылке.

– Ну да, совсем простенький! Вы запрете дверь, как вчера, а я останусь снаружи.

Старик, казалось, не очень понимал, к чему парень ведет.

– Что вы такое затеяли?

– Сейчас увидите. Кажется, я догадываюсь, как можно забраться в конюшню, не повредив замок и засовы.

Косматые седые брови старика поползли вверх, но в конце концов он решился. Мишель вышел на улицу. Старик прикрыл створки, повернул ключ в замке, задвинул засовы – точнее, нижний засов: дотянуться до верхнего ему не хватало роста.

– Готов! – крикнул он.

Мишель лег на живот прямо в пыль и засунул руку, почти до плеча, под дверь. Добрался до засова, не без труда приподнял его, чтобы он вылез из гнезда. Еще четверть оборота – и запор, слетев с предохранителя, упал. Удар пришелся прямо по стыку створок; после нескольких неудачных попыток язычок замка выскочил из паза и ворота приоткрылись.

Вскоре они оказались нараспашку, причем ни разу не скрипнули.

Паскалу, ошарашенный, уставился на Мишеля, будто тот совершил нечто сверхъестественное. Разинув рот, он медленно покачивал головой, словно отказывался верить в реальность увиденного.

– Ну и ну! – твердил он. – Ну и дела! Мишель стряхнул пыль с одежды.

– Вот так Оливетта и ускакала.

– Значит, ее украли! – пробормотал сторож. Ребята не стали ему напоминать, что несколько минут назад он уже высказывал эту мысль. Наверное, тогда ему самому не верилось в то, что он говорил.

Паскалу выглядел просто убитым. Гнев сменился отчаянием. По всей видимости, он считал, что крепкие ворота и хорошие запоры-стопроцентная гарантия от непрошеных гостей.

– Ничего себе! – произнес он наконец. – А я-то дрых как сурок… Надо будет укрепить дверь. Вот висячий замок – это вещь, можно продеть его в ручку засова, а с другой стороны прибить крепкую скобу…