Мишень (Сборник повестей)

Ливадный Андрей Львович

От устья рубежа, растекшись по всей ширине и высоте обозримого пространства, ползла черная, поблескивающая статическими разрядами электричества стена...

Второй никогда не видел ничего подобного, но оказалось, что знание изначально живет у него внутри.

Пространство полигона сканировали.

Кто-то запустил глобальную проверку, которая должна была выявить разного рода ошибки, сбои, программные вирусы...

Второй стоял у пролома и смотрел на приближающийся, клубящийся вал черноты, а внутри у него все буквально

выло: "Беги, прячься, прикинься кем угодно, прилипни к любой программе, замаскируйся, уйди, просочись на другой носитель, но выживи!...".

Этот внутренний крик вложил в него Джо.

Естественно, Второй не знал об этом. Он даже толком не понимал, кто он и как существует.

Вцепившись пальцами в выщербленный, шероховатый край пролома, он, содрогаясь от терзающих его противоречий, смотрел на неумолимо приближающуюся стену черноты, пока вдруг не увидел Третьего, своего соседа и недавнего противника по скоротечной схватке.

Тот пытался бежать, карабкаясь по вздыбленным руинам, но черная стена уже обнаружила его. Чернота в одном месте уплотнилась и потянулась к убегающему фантому длинным, жадным языком, настигла, обволокла, плюясь яростными сгустками статических разрядов, несколько раз конвульсивно вздрогнула, выгибаясь в его сторону, будто живая, и... исчезла!

Второй посмотрел на чистое пространство полигона и понял, что ошибся, - не исчезла, а начала заново.

Черный вал снова возник вдалеке и медленно пополз, перегораживая собой все обозримое пространство...

Он должен бежать... Любой ценой, во что бы то ни стало.

Зачем?

Этого он не знал. В некотором смысле Второй был младенцем, вокруг которого лежал огромный, непознанный и по большей части враждебный ему мир. Просто что-то назойливо толкало, требовало: "Беги!".

И он побежал...

***

Огромное колесо "Вегаса" медленно вращалось вокруг своей оси, сияя щедрыми россыпями габаритных огней.

С обеих сторон его ступицы черными, геометрически правильными массами громоздились цеха и стартовые площадки более поздних конструкций. Если смотреть в торец "колеса", то по правую руку располагалась фабрика клонирования, а по левую - чудовищных размеров стапель космической верфи, подковообразная конструкция которого огибала собой три строящихся колониальных транспорта.

В каюте Шейлы, которая располагалась в одной из четырех спиц огромной крестовины, соединявшей обод "колеса развлечений" с его ступицей, было темно и тихо.

Она неподвижно лежала, вытянувшись на откидной койке. От головы Шейлы к стене тянулся тонкий компьютерный кабель. Индикаторы на встроенной в стену панели тлели убаюкивающими зелеными искрами.

Внезапно черты ее лица исказились, словно Шейла испытала боль. Рука, безвольно свесившаяся из-под простыни, напряглась, пальцы медленно сжались в кулак.

Огоньки на панели встревожено заморгали, теряя свой прозрачный изумрудный цвет, на стене

мгновенно осветился маленький экранчик, на котором тут же появился трехмерный график, похожий на поверхность зыбкого болота, - зеленая сетчатая плоскость то вспухала, то проваливалась в глубь самой себя, в такт биоритмам спящего человека; потом тревожно загудел зуммер, и Шейла широко раскрыла глаза.

Ее мутило. Единственный побочный эффект, который давало погружение во "Вселенную Вегаса", выражался в крайней затруднительности самостоятельного выхода из иной реальности. Делать это досрочно, по собственной инициативе не рекомендовалось.

Дотянувшись дрожащей рукой до компьютерного кабеля, она со второй попытки вытащила его из разъема. Отдышавшись после этой неприятной процедуры, Шейла села, пошарила рукой по столику, стоявшему у изголовья кровати, нашла сигареты, но передумала, откинув взмокшую от пота простыню.

Пол отдавал блаженным теплом. Она встала, утвердившись на непослушных ногах, и, опираясь о стену, сделала несколько шагов, преодолев таким образом все крошечное пространство каюты.

Накинув халат, она посмотрела в зеркало на свое осунувшееся лицо, покачала головой и вышла в коридор.

За соседней дверью было тихо.

Шейла несколько раз надавила на сенсорную пластину звонка.

Тишина. Она посмотрела по сторонам. Коридор, залитый ярким светом, был пуст в оба конца. Еще бы. В три часа ночи все нормальные люди спят, одновременно прогуливаясь по своим личным мирам.

Она уже собиралась вернуться назад, когда едва слышно клацнул магнитный запор, и дверь перед ней приоткрылась.

– Можно?

– Заходите, мисс Грин, я же открыл.

Она вошла в каюту.

Здесь было еще меньше места, чем у нее, потому что все свободное пространство занимали какие-то аппараты, соединенные между собой змеящимися прямо по полу и стенам проводами. Откидная койка сложена, а центр всего этого аппаратного беспорядка занимало глубокое кресло с торчащим над ним виртуальным шлемом.

В каюте плавал едва уловимый сладковатый запах.

Щека Шейлы вдруг непроизвольно дернулась. Дело обстояло куда хуже, чем она могла предположить. Но отступать было поздно...

– Извините, мистер Хигс, у меня к вам дело, - не заметив хозяина, произнесла она, глядя на пустое кресло и горящие ровным светом пустые экраны.

– Проходите, - раздался голос со стороны крохотного санузла, встроенного в стену наподобие шкафа.
– Я сейчас.

Шейла пожала плечами, поискала свободное место и в конце концов села прямо на системный блок компьютера, что стоял на полу, одновременно выполняя роль тумбочки.

– Простите ради бога, я сейчас...
– Из-за двери высунулась лысеющая голова тщедушного сорокалетнего мужчины. Сладковатый, приторный запах, похожий на вонь от пролитого на пол дешевого одеколона, стал отчетливее и резче.