Мишень (Сборник повестей)
Шрифт:
– Паша!– дико заорал Зарубин, краем глаза заметив, что Гнедышев не выдержал бьющего по земле огня, - он вскочил, метнулся в одну сторону, в другую, словно ища спасения от фонтанов вздыбившейся земли и находя вокруг лишь грохот да воющую смерть...
Зарубин тоже вскочил, метнулся к нему, но успел заметить лишь глаза Гнедышева - влажные, испуганные, растерянные... Сетка лазерных лучей, найдя наконец цель, резко опустилась ниже...
Ноги Павла еще бежали, а верхняя часть тела уже отделилась от
– Паша...– Зарубин упал на колени, кусая губы, чтобы не заорать: Суки... суки...
Он порывисто поднялся, метнувшись вверх по склону.
Олег понял - еще секунда, и он потеряет всех.
Стоило сорваться одному, и беспощадная карусель смертей тут же взвихрилась вокруг них...
Вскинув голову, он нашел глазами ближайший источник режущих глаз лазерных вспышек, прицелился и, задержав дыхание, потянул спуск.
Оружие ответило мягким, едва ощутимым толчком, отчетливым жужжанием и обдавшим лицо жаром.
Голубая рукотворная шаровая молния пронеслась параллельно склону холма, чтобы разлиться на венчающей холм площадке остервенелым пламенем термоядерного синтеза...
Будь заряд чуть больше, и в этом огне потонул бы весь холм, но так в реакцию оказалось вовлечено лишь несколько кубических метров брони и сталепластика в том месте, куда угодил разряд плазмы.
Стрельба из плазменной винтовки на короткие дистанции - занятие самоубийственное, но Олег уже не думал о количестве рентген жесткого излучения, что распространялись от трехметровой воронки с остекленевшим дном, - все потеряло смысл в бушующем вокруг аду, и он, подчиняясь скорее инстинкту солдата, чем разуму, еще четыре раза резко повел стволом, меняя прицел, и столько же раз нажал на спуск.
Весь склон холма от плоской, выровненной искусственным путем вершины до его середины превратился в кипящий лавовый поток - почва пылала, деревья, оставленные здесь при строительстве рубежей ради будущей маскировки, вспыхивали и опадали пеплом прямо на глазах, в течение каких-то секунд... волна жара прокатилась во все стороны, сжигая остатки травы, в горячем воздухе закружил пепел и...
Внезапно наступила громовая, неправдоподобная тишина...
... Через минуту или две одинокая человеческая фигура появилась в стелящемся вдоль земли дыму.
В руках у Олега не было ничего, разряженную винтовку, чей генератор должен был накапливать новый заряд в течение нескольких часов, он бросил, а автомат остался болтаться за спиной, теперь на превращенном в стекло рубеже оружие было ни к чему...
Впереди простиралось поле радиоактивного шлака, - очередной, фактически незаметный на общем фоне разрушений шрам, еще одна отметина на многострадальном теле планеты Дион.
Шрам, поглотивший души четырех...
Нет, пяти человек...
В голове Олега было удивительно пусто.
Во имя чего? Ради устранения последствий отгремевшей войны? Почему одна жестокость порождает другую, и есть ли конец у этой цепи злых противоречий, возникающих внутри одной цивилизации, одного, по сути, человечества, которое и сейчас, спустя годы после окончания войны, продолжает ненавидеть, жить этой ненавистью, мстить...
За этими рваными, горькими мыслями Олег не заметил, как добрел до уплощенной вершины холма. Остановившись, он с удивлением огляделся. Лавовая короста остекленевшей почвы покрывала не только этот, но и противоположный склон, хотя сюда не могли достать выстрелы из его винтовки. Этот рубеж планетарной обороны был смят, сплавлен в единый ком, и только устья вентиляционных шахт подземных коммуникаций, огарки антенн да несколько вертикальных входов-колодцев, с которых сорвало крышки люков, напоминали о том, что здесь полчаса назад находился один из укрепленных узлов этой самой обороны.
Олег с содроганием огляделся вокруг и вдруг увидел одинокую человеческую фигуру, которая брела по склону с противоположной стороны холма.
Он встрепенулся, хотел окликнуть внезапно объявившегося человека, но слова вдруг застряли в горле горьким, сухим комом, - ну разве не насмешка судьбы, - по склону холма медленно брел киборг...
Плазменная винтовка волочилась за ней на длинном, отпущенном с плеча ремне, медленно подпрыгивая на неровностях остекленевшей почвы.
Бум... Бум... Бум... Бум...
Похожий звук, мгновенная ассоциация заставили его невольно вздрогнуть, присмотреться, и Олег понял: это действительно она.
Та самая женщина-киборг, которой он дал кусок черствого хлеба той долгой, бессонной ночью перед высадкой, еще на станции.
Она шла словно сомнамбула, не видя ничего вокруг, не замечая ни Лепетова, ни сожженного огнем термоядерного синтеза рубежа - ничего.
Правую руку с окровавленной, обожженной кистью она неловко прижимала к груди, по худым щекам, смывая копоть и засохшую кровь, текли слезы. В ее блуждающем взгляде жило безумие.
Несколько секунд Олег в полном оцепенении смотрел на нее, находя слишком много человеческих черт в этой машине нового, неведомого ему поколения андроидных механизмов, смотрел и не видел в ней никакого сходства с теми киборгами, что попадались ему на станции... Эта была какой-то особенной, неправильной, слишком сильно похожей на человека...
"Очевидно, ее группа наступала на холм с другой стороны..." отстраненно подумал Олег, тут же задав себе вопрос, не все ли равно теперь, кто и откуда наступал?...