Мишн-Флэтс
Шрифт:
Я отбросил его руку – по мере возможности не слишком резко.
– Нечего меня трогать, – сказал я.
– Ты чего пихаешься, гад? Мы разговариваем, а ты руками не по делу машешь!
В этот момент из магазина вышел Келли. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять ситуацию.
– Пошли, Бен, – сказал он, – некогда нам тут прохлаждаться. Я хочу навестить мою дочку.
Он взял меня за локоть и потянул за собой. Мы сели в машину.
Оба подростка проводили меня злыми взглядами, но ничего не сказали и с места
– Словно другая вселенная, – пробормотал я.
Келли никак не отозвался. И эта констатация факта никак не облегчила мою душу.
12
Предварительное судебное разбирательство в окружном суде Мишн-Флэтс.
Без четверти час. К этому времени судья Хилтон Белл уже отсидел задницу – поэтому он не восседает в своем кресле, а расхаживает по ту сторону длинного судейского стола.
Судья работает с девяти утра – в бешеном темпе, без единого перерыва, а количество ожидающих его предварительного приговора, похоже, не уменьшается.
Изредка долетают возмущенные крики из камер-накопителей на первом этаже – там тоже битком набито.
Я сидел в первом ряду, потихоньку дурея от запаха духов и потных подмышек сидевшей рядом девицы. Из полиэтиленового пакета на ее коленях торчали кудряшки парика. Загадочная персона.
(Джону Келли хватило ума не париться в судебном зале. Он ждал меня на улице – прохладно, но свежо.)
Судья Белл сердито уставился на стеклянную стену в конце зала, за которой находилась комната ожидания. В этом «аквариуме» под охраной полицейских человек двадцать ожидали своей очереди: камера, свобода или освобождение под залог.
Судья постепенно закипал – почти в буквальном смысле слова.
Откуда-то из недр судебного здания сломанный кондиционер гнал перегретый воздух – в зале было уже под тридцать градусов.
Похоже, именно в этот день бостонскую полицию угораздило арестовать половину населения города – и всех навесить на бедную распаренную голову судьи Белла.
Судья потеребил узел галстука, словно хотел сорвать с себя проклятую удавку. Глянул на потолок, помощи свыше не получил, тихо крякнул и громко вздохнул. Публика в зале невольно тоже возвела глаза к потолку. Ничего интересного, кроме темных разводов от последнего дождя.
Момент рассеянной задумчивости миновал. Судья рухнул в кресло.
– Следующее дело!
– Номер девяносто семь дробь семь-семь-восемь-восемь, – объявил секретарь и забарабанил дальше скороговоркой: – Народ против Джеральда Макниза Третьего, известного также под именами Джи-Мак, Джи-Мани и Трей Макниз. Стража, ввести обвиняемого!
– Ввести обвиняемого! – эхом повторил судебный офицер, открыв дверь в коридор.
Приуставшая публика уже привыкла к этому ритуалу перекрикиваний.
Мы видели, как со стула в «аквариуме» встает мужчина и в сопровождении полицейского направляется к нам в зал.
– Обвинение? –
Молоденький помощник окружного прокурора вскочил с места.
Его младенческое личико было залито потом.
Он лихорадочно копался в папках, лежащих перед ним на столе.
Судья исподлобья наблюдал за ним.
Парнишка наконец нашел нужное дело и растерянно произнес:
– Ваша честь, у меня пустая папка. Все документы по делу у мисс Келли!
Секретарь презрительно усмехнулся.
Судья Белл яростно тряхнул головой. До чего ему надоели эти беспомощные дураки!
– А где мисс Келли? – осведомился он.
Младенец с папками скорчил гримасу.
– Понятия не имею.
– Ну, у вас язык отнялся?
– Не знаю, ваша честь.
– Почему не знаете?
– Э-э... Я не знаю... почему... я не знаю.
Младенец, очевидно, не больше года как из юридической школы. Бессмысленно перебирая папки на столе, он краснел и мялся и еще больше потел под суровым взглядом судьи.
– Вы не знаете, почему вы не знаете? – безжалостно констатировал судья.
– Я... я не знаю, ваша честь.
– Следующий!!!
И опять в сумасшедшем темпе пошли нуднейшие дела: владение марихуаной, пьяные драки, нарушения общественного порядка.
Обвиняемых уводили из зала быстрее, чем публика успевала их хорошенько рассмотреть.
Когда судья почти полностью разгрузил «аквариум», он вспомнил о пропущенном деле.
– Вызовите еще раз Макниза! – приказал он.
Младенец с папками вскочил и опять красный как рак сообщил:
– Ваша честь, мисс Келли до сих пор не связалась со мной...
– Замечательно! В этом случае повернитесь лицом к публике и объясните ситуацию присутствующим.
– Что именно объяснить, ваша честь?
– Что вы сегодня не готовы, что из-за вас мы все теряем драгоценное время!
– Ваша честь?
– Лицом к залу, господин обвинитель! – рявкнул судья. – Не мне объясняйте – им!
Младенец, обиженно надув губки, повернулся лицом к залу.
Пока он соображал, что и как сказать, судьба ему улыбнулась.
Дверь открылась, и в зал, извиняясь одними губами за опоздание, вошла молодая женщина. На ней была строгая темная тройка. У блузки – высокий оборчатый воротник. Ни дать ни взять – священник в юбке!
Младенец расплылся в счастливой улыбке:
– Мисс Келли!
Секретарь машинально повторил «мисс Келли!» и покосился на судью. Буря миновала!
Кэролайн Келли быстро прошла вперед, к младенцу, стала рядом с ним и, улыбаясь судье, что-то шепнула младенцу в ухо. Я сидел настолько близко, что различил ее слова.
– Да пошли ты его...
Она точно и со смаком сформулировала, куда именно следует послать судью Белла.
Таким образом, слова «да пошли ты его...» в их полном варианте были первым, что я услышал из уст Кэролайн Келли.