Мишн-Флэтс

Лэндей Уильям

– А меня до этого никто не спрашивал.

Я пристально изучал круглое одутловатое лицо парнишки. Врет или не врет?

Гиттенс счел нужным вмешаться:

– Андрэ временами делает кой-какую работу для меня. В свое время я его застукал с наркотиком – преступление небольшое, но все-таки преступление. Плохие парни подговорили его на этот дурной поступок. «Подающие» любят использовать невинных ребят в качестве посыльных – полицейскому и в голову не придет, что этот вот ангелок мотается с наркотиками в кармане. У Андрэ я нашел несколько порций кокаина. Чтобы искупить свою вину, он время от времени мне

помогает.

Парень посмотрел на Гиттенса с собачьей преданностью.

Мне стали ясны их отношения. Гиттенс держал парнишку на крючке. Отсюда все это странное противоречивое поведение Андрэ: желание, чтобы мы все провалились в ад, – и желание выслужиться перед нами; нежелание говорить – и неуемная болтливость.

Гиттенс продолжил:

– Он иногда делает для нас контрольные закупки наркотиков. Вне Мишн-Флэтс – в районах, где его никто не знает. И если он слышит что-либо интересное, то передает мне. Он молодец. Если выдержит и будет молодцом шесть месяцев, я готов забыть о его проступке и не передавать дело в суд. Андрэ – хороший мальчик, с чистым прошлым. Отличник в школе. Ему прямая дорога в колледж, а не в тюрьму!

Отец потрепал Андрэ по плечу. Андрэ покосился на ободряющую руку как на змею. Похоже, парень лучше отца понимал, в какую историю он влип. Быть свидетелем против Брекстона – это посерьезнее, чем не выучить домашнее задание!

– Андрэ, – сказал я, – ты отвечаешь за каждое слово из того, что ты нам рассказал?

– Ну да.

– И ты хочешь повторить рассказ перед большим жюри присяжных? Ты готов выступить на суде?

– Если надо – готов.

Мы вышли из конференц-зала, оставив сына наедине с довольным отцом.

В холле я спросил Гиттенса:

– Вы уверены, что мальчишка не сломается до суда, что он действительно выступит в качестве свидетеля?

– Парень не простой. Он сам ко мне бегает с докладами. В школе прилежный – и стукачом работает с таким же рвением. Усердный не по уму. Дошло до того, что все в Мишн-Флэтс знают о его стукачестве и шарахаются от него как от чумы. Теперь я вынужден использовать его в других районах – в Роксбери, в Дорчестере. Он сам напрашивается на работу – выслужиться хочет. Поверь мне, Бен, такой парень суд не пропустит!

– Бедняга! Брекстон его пришьет.

– Что я тебе могу сказать по этому поводу, Бен, – с философским вздохом произнес Гиттенс. – Мальчишка сам себе постелил. Будет жестко спать – не моя вина. Я просто даю ему возможность искупить проступок.

– Вы его застукали с ничтожным количеством наркотиков. Первое правонарушение. Судья мог бы вообще отпустить его с миром.

– Смотря какой судья, – сказал Гиттенс. – Но, главное, парнишка не знает, что он мог бы отделаться одним испугом. Разумеется, противно так манипулировать мальчонкой – Андрэ парень хороший. Но когда подумаешь, что Брекстон может уйти от расплаты и дальше убивать, сразу отбрасываешь сантименты! И потом, в данном случае это просто судьба. Не я поселил Андрэ в квартиру рядом с матерью Брекстона!

Келли молча стоял рядом со мной? Судя по всему, поведение Гиттенса по отношению к Андрэ не вызывало у Келли протеста.

У меня же было неспокойно на сердце. Мальчишка угодил в нехорошую историю. А когда Брекстон узнает, что Андрэ готов выступить против него в суде, дело

будет совсем плохо!

– Можно я переговорю с Андрэ наедине? – спросил я Гиттенса.

– Как хочешь.

Я вернулся в конференц-зал.

Андрэ сидел рядом с отцом, все такой же запуганный. Побитая собачка рядом с величаво-спокойным сенбернаром. Я подумал: ах, папаша, не то ты делаешь! Тебе бы сына в охапку и бегом отсюда! А ты сидишь тут и сияешь как новенький доллар! Хоть раз в жизни позабудь о «пути праведном», позабудь об обязанности говорить правду – и спасай плоть от плоти своей!

Вместо этого я сказал:

– Все в порядке. Я вернулся, чтобы задать пару вопросов Андрэ. Наедине. Вам не трудно оставить нас вдвоем?

Отец бросил на сына строгий взгляд – будь умницей, говори дяде правду! – и вышел.

– Андрэ, меня смущает одно: почему ты так долго никому не говорил о подслушанном разговоре?

– Боялся.

– И вдруг перестал бояться?

– Детектив Гиттенс поговорил со мной. И я вроде как понял, что правильней – быть честным.

– Честным быть – хорошо, Андрэ. Только я хочу убедиться в том, что ты сегодня говоришь правду. Гиттенс грозит привлечь тебя за помощь «подающим», поэтому ты очень хочешь услужить ему. И поэтому я тебя еще раз спрашиваю: ты говоришь правду? Ты действительно слышал, как Брекстон рассказывал про убийство прокурора?

Андрэ криво усмехнулся, словно хотел сказать: на такую дешевку вы меня не поймаете!

– Когда я говорю правду, я говорю правду, – заявил он. Я вздохнул.

Больше говорить было не о чем.

* * *

Ко времени приезда Керта и Кэролайн Келли все в отделе по расследованию убийств пришли к твердому выводу: Гиттенс совершил прорыв, количество улик против Брекстона достигло критической массы.

От подозрений, от предварительной версии мы перешли к убеждению, что убийца – Брекстон. Пока не найдено орудие убийства, не имелось материальных улик. И даже мотив убийства не был обозначен четко. Защитить от тюрьмы дружка Макниза? Предотвратить возможность сделки между Данцигером и Макнизом против Брекстона? Или просто месть прокурору, который посмел наезжать на банду?

Так или иначе, мы сдвинулись с мертвой точки.

Вместо вопроса: кто убил? – перед нами теперь стоял вопрос: как доказать, что убил именно он?

Подспудное напряжение, которое мучило меня с того дня, когда я нашел в бунгало труп неизвестного мужчины, наконец спало. Я ощущал глупую счастливую улыбку на своих губах. И такую же глупую счастливую улыбку видел на лицах других детективов.

Даже вечно мрачный Керт был захвачен атмосферой всеобщего счастья. Он ухмылялся, пожимал руки и глядел хотя по-прежнему исподлобья, но почти ласково.

Кэролайн Келли не просто пожала мне руку, но и при всех обняла, шепнув при этом в ухо:

– Я безумно рада. Извини, что пришлось сурово с тобой обращаться.

Мой доклад Керту о том, что у меня в Версале имеется свидетель, видевший Брекстона в белом «лексусе», только добавил энтузиазма.

Тем не менее героем дня был Гиттенс.

Чтобы немного сбить с него спесь, Кэролайн сказала:

– Все это замечательно. Однако нам опять надо найти Брекстона. Без него дело забуксует.

Гиттенс похлопал меня по плечу.