Миссис По

Каллен Линн

Винни нахмурила свои мягкие брови.

– Ой, посмотри-ка, коровы, – сказала я ей.

Мы подъехали к полю на пересечении Третьей авеню и Старой Восточной Почтовой дороги, и мистер По свернул с гравийной дороги на грунтовую. Теперь мы ехали вдоль пастбища, и девочки привстали, чтобы посмотреть на стада.

– Правда, они милые? – спросила я. – Такие светло-коричневые, большеглазые. Они похожи на оленей.

– Это гернезийские коровы, – проговорил преподобный Гризвольд. – Так они называются. Считается, что они дают отличное молоко.

– Тогда это,

должно быть, счастливые коровы, – сказала миссис По.

Винни с надеждой посмотрела на нее и спросила:

– Как клевер с четырьмя листиками?

Миссис По подавила кашель.

– Нет, они не принесут тебе удачи, просто им самим повезло. Раз они дают хорошее молоко, их не съедят. Во всяком случае, пока они не перестанут доиться.

Стоящая у самой дороги корова перестала щипать траву и подняла на нас свои прекрасные глаза.

– Привет! – пропела ей миссис По. – Мы тебя не съедим… пока что.

– Мы едим коров? – спросила жену поэта Винни.

Я поманила Винни к себе на колени.

– Мы ведь горожанки, – объяснила я остальным, обнимая дочку. – Мы не слишком задумываемся над тем, откуда на наших тарелках берется пища.

Миссис По потянула с руки перчатку.

– Но вы должны. Вам следует осознавать, что эти создания отдают за вас жизни.

– Виргиния! – воскликнула миссис Клемм.

Миссис По нежно улыбнулась.

– Простите, но они умирают из-за вас, сколько бы вы ни пытались это игнорировать. Мы все – убийцы.

– Вы должны немедленно это прекратить, – сказал преподобный Гризвольд. – Подумайте о детях.

Миссис По стянула перчатку, обнажив крупный волдырь на мякоти большого пальца, окруженный воспаленной кожей, – серьезный ожог. Она показала его мне со словами:

– Происшествие на кухне.

Ее мать судорожно вздохнула.

Внезапно преподобный Гризвольд воскликнул:

– Помедленнее! – Держась за перила линейки, он прищурился, будто что-то выискивая. – Я знаю, где мы! Там – вон там – река. А вот и мост!

Мы посмотрели на речку, которая несла свои воды среди полей и скал, а потом исчезала под мостом.

– А вот и отметка для Пятнадцатой улицы, она будет тут. Мы на Мосту Поцелуев номер два! Остановите! Остановите!

Мистер По остановил лошадь на низеньком каменном мосту. Миссис По, морщась, снова натянула на волдырь перчатку.

– Я только недавно читал про знаменитые Мосты Поцелуев в старом Нью-Йорке, – сказал преподобный Гризвольд. – Их всего три, они очень известные и очень древние. Впрежние времена мужчины целовали на этих мостах женщин, о которых они заботятся, был такой обычай.

Миссис По обратила свое детское личико к мужу:

– Тогда лучше поцелуй меня, Эдди.

Мистер По развернулся на месте возницы:

– А что, если на попечении джентльмена больше одной дамы?

Мое лицо вспыхнуло.

– Вы не можете целовать всех, – с жаром заявил преподобный Гризвольд.

Мистер По слегка нахмурился:

– Вы хотите, чтобы я забыл о тетушке?

– О! – только и сказал преподобный Гризвольд. Пока женщины По встали, чтобы

получить свои поцелуи, он, часто моргая, повернулся ко мне: – Мадам?

Я протянула ему руку.

Линейка дернулась, трогаясь, и губы преподобного Гризвольда соскользнули с моей перчатки. Я обвила руками Винни, вновь удивляясь тому, что оказалась частью такой странной компании.

Мы катили по дороге, пока наконец впереди не заискрила на солнце широкая лента Ист-Ривер. [60] Грузные пароходы бороздили темную воду, извергая в ярко-голубое небо клубы дыма. Слева виднелась южная оконечность острова Блэквелл, леса которого скрывали исправительный дом и лечебницу для душевнобольных. Странно, что мисс Фуллер встретила там мистера По. Может быть, он действительно пишет об этом рассказ?

60

Ист-Ривер – несмотря на слово «река» (river), речь идет о судоходном проливе, который в наши дни отделяет Манхэттен и Бронкс от Квинса и Бруклина.

– Красиво, – сказала Винни.

– Да, красивый вид, – сказала миссис По. – Эдди, я хотела бы, чтоб у нас тут был дом.

– Сначала мне придется на него заработать.

– Дом Грили дальше по дороге, – сказал преподобный Гризвольд. – Большой дом, очень большой. Я как-то раз был у него к обеду.

– Но на вас не заметно надкусов, – сказал мистер По.

Преподобный Гризвольд недоуменно прищурился, а мистер По тем временем привязал лошадь к дереву и помог дамам сойти.

– О, я понял, – наконец заговорил преподобный Гризвольд. – Не слишком-то смешно.

Миссис По облюбовала место под кленом и принялась опустошать принесенную мною корзину.

– Я проголодалась.

Преподобный Гризвольд нырнул в свою корзинку и извлек оттуда бутылку вина.

– Кто-нибудь жаждет? По, бьюсь о заклад, вы не откажетесь.

– Благодарю, – невозмутимо ответил мистер По, – но я захватил флягу с водой.

Ветер трепал наши юбки и ленты на шляпах, пока мы ели хлеб, сыр и маринованные пикули. Вкус пищи казался еще лучше благодаря свежему бризу. Так как никто к нему не присоединился, преподобный Гризвольд сам прикончил свою бутылку. Потом он играл в «Али-Бабу» с моими девочками (мы с миссис По тоже участвовали), но был так свиреп, что игру пришлось прервать. После он заснул под кустом в самый разгар игры в прятки.

Мои дочери почувствовали, что он уже ни на что не годен, и оставили его в покое, сосредоточив всю энергию на мистере По, как сосредоточили бы ее на своем отце, будь он тут. Миссис Клемм с головой ушла в свое вязание, миссис По плела венок из фиалок, а девочки все требовали, чтобы мистер По с ними играл. Даже Эллен давилась восторженным смехом, когда он бродил туда-сюда, делая вид, что не может их отыскать.

Наконец он осалил Винни, присевшую на корточки за скалой с видом на впадающую в залив реку: